Библейские зарисовки 3

Великий спорщик

Гололоб Г.А.

Светало. Косые лучи солнца как-то странно освещали сторожевые башни встревоженного Иерусалима. Вдалеке, сколько видел глаз, маячило множество шатров в вперемешку с дымящимися кострами. Это — место расположения вавилонской армии, окружившей Святой город. Вот уже полгода идет осада Иерусалима войсками царя Навуходоносора. Первый раз он простил измену иудейскому царю Иехонии и пощадил город, но когда ему изменил еще и Седекия, никто не ожидал от него прежнего великодушия. Люди не знали, что им делать. Все жители города разделились на два противоположных лагеря: одни требовали подчиниться власти Вавилона, а другие – Египта, поскольку фараон Априй пообещал евреям свою помощь. Поскольку сам царь Седекия изменил Навуходоносору, его оппоненты боялись высказывать свое мнение вслух. Кроме одного пророка Яхве, которого царь поначалу посадил в тюрьму, а, поскольку он и там не унимался, бросил его на дно глубокого и почти высохшего колодца, принадлежащего царевичу Малхии.

Пророк Иеремия был единственным, кто не боялся обличать царя и его придворных, что, конечно, мало кому нравилось из сторонников мнения о необходимости подчинения Египту. И вот теперь он сидит на дне вонючей ямы, отверстие в которую охраняют два стражника. Первоначально он протяжно пел из этого своего жалкого жилища: «Око мое опечаливает душу мою ради всех дщерей моего города. Всячески усиливались уловить меня, как птичку, враги мои, без всякой причины; повергли жизнь мою в яму и закидали меня камнями. Воды поднялись до головы моей; я сказал: «погиб я». Я призывал имя Твое, Господи, из ямы глубокой». А потом перестал.

Один из стражников прислушался, потом отодвинул щит и бросил вниз камень:

— Ты живой там, пророк Яхве? — В ответ тишина. — Неужели он там захлебнулся?

— А если и так, то поделом ему… Царь уже казнил его друга, Урию. И этого пора…

Первый стражник тут же возмутился:

— Да, что он тебе сделал плохого?

— А что хорошего ты от него получил?

— Знаешь, Гедалия, давай не будем снова об этом…

— А о чем тогда говорить? Ты либо за Египет, либо за Вавилон. Третьего не дано.

Первый стражник попытался говорить как можно спокойнее:

— Нет, я бы поставил вопрос по-другому: Ты либо за Бога Израиля Яхве, либо за богиню Египта Изиду.

— А почему сразу Изиду, ведь она в Вавилоне называется Иштар? Правда, если Египет сегодня выступает против Вавилона, тогда получается: Изида воюет против самой себя?

— Как бы она ни называлась, это — чужие нам боги. Мы не обязаны поклоняться ни богам завоевателей, ни богам освободителей…

— Так вот чего ты опасаешься, Адриэль? – голос Гедалии смягчился. — Но если ты думаешь, что я против Бога Яхве, то ошибаешься. Я также приношу Ему жертвы по праздникам и соблюдаю закон Моисеев. Но откуда ты знаешь, что Иеремия – истинный пророк Яхве?

— Если ты думаешь, что я не верен своей родине, то тоже ошибаешься? Вместо того, чтобы зря ссориться, давай лучше подсчитаем все плюсы и минусы обоих мнений. И сделаем это в спокойном тоне. Вопрос состоит лишь в том, что лучше для Израиля – правление Априя или Навуходоносора?

— Согласен. Давай…

Оба сели у колодца прямо на землю и предались более спокойному разговору.

— Если мы оба за Израиль, тогда зачем нам спорить? – начал Гедалия.

— Если уже князья разделились по этому вопросу, то что говорить о нас смертных? – ответил ему Адриэль, втыкая свое копье в песок и поудобнее располагаясь рядом со своим товарищем.

— Даже наш родной царь – Седекия – и тот уже несколько раз менял свое мнение, — поддержал его тот. – Вот и сейчас он раздираем двумя противоречащими друг другу партиями.

— Царь то ладно, князья тоже, но теперь разделение произошло уже среди священников и даже самих пророков Божьих…

— Вот и я о том же. Почему разделились пророки Яхве? Одни за Ананию, другие за Иеремию. Бог Яхве разделился? А ведь дело дошло до рукоприкладства… Помнишь, как Анания сорвал с шеи Иеремии ярмо в храме и потом разломал его на мелкие кусочки? Это же настоящий позор… Подумать только: пророки дерутся… Мир не видывал этого…

— Но подумай, Гедалия, почему Иеремия не должен быть Божьим пророком, когда он им был всегда, начиная со времен царя Иосии? Столько лет он пророчествовал верно, а теперь перестал?

— Но ведь Иосия погиб в Мегиддо, защищая интересы Вавилона…

— Ну и что?

— Как ну и что? Все теперь знают, что он ошибся в выборе стратегического партнера, потому и погиб.

— Гедалия, неужели ты и впрямь веришь в то, что тот Бог, которому верно служил Иосия, мог его оставить?

— Получается так. Не могу я же сказать, что его наказала богиня Изида за то, что он уничтожил ее жертвенники…

— Но одна проигранная битва не решает исход всей войны. В любой момент все может измениться в противоположную сторону.

— Здесь я с тобой соглашусь, Адриэль: никто из нас не знает, что приготовила нам судьба. Иначе мы бы с тобой здесь не спорили…

После этих слов стражники умолкли, но в это время из ямы раздался приглушенный голос заключенного:

«Так говорит Яхве, Бог Израилев: так скажите государю вашему: Я сотворил землю, человека и животных, которые на лице земли, великим могуществом Моим и простертою мышцею Моею, и отдал ее, кому Мне благоугодно было. И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего… И если какой народ и царство не захочет служить ему, Навуходоносору, царю Вавилонскому, и не склонит выи своей под ярмо царя Вавилонского, — этот народ Я накажу мечом, голодом и моровою язвою, говорит Господь, доколе не истреблю их рукою его… Народ же, который склонит выю свою под ярмо царя Вавилонского и станет служить ему, Я оставлю на земле своей, говорит Господь, и он будет возделывать ее и жить на ней…»

Гедалия вскочил на ноги:

— И ты называешь это верностью своей родине?

— Да, называю, поскольку это будет лучше для нас, чем умереть от рук вавилонян…

— Все это — одни отговорки… Ты просто струсил перед Навуходоносором…

— И он тоже? – кивнул головой в сторону колодца Адриэль.

— Ты имеешь в виду этого неистового? Да с кем он еще ни ссорился? Он сам говорил, что «спорит со всею землею». Разве такому можно угодить? Не даром его изгнали из родного Анафофа. И из князей кто его поддерживает? Один Ахикам, если не считать этого бездарного писца Варуха…

— Не преувеличивай. Он спорит лишь с теми, кто не слушает голоса Бога Израилева.

— Но Иеремия не единственный Божий пророк… Откуда нам знать, кому из них верить?

— Но разве Навуходоносор уже не был в Иерусалиме? Разве не он увел в плен прежнего царя Иехонию вместе с десятью тысячами лучших граждан? Кто из всех этих пророков смог это предсказать? Да и сейчас, когда Святой город в многомесячной осаде, они продолжают пророчествовать ему мир… Только и твердят: «Здесь храм Господень. Здесь храм Господень».

Вдруг со стороны ворот крепости раздался шум приближающейся толпы.

— Кому это угораздило явиться сюда в такую рань? – недовольно буркнул Гедалия, поднимаясь со своего места.

Перед стражниками появился отряд царских солдат во главе с придворным по имени Авдемелех. Он был чужеземец, эфиоплянин, но царское доверенное лицо. Получается, хоть и мелкий, но начальник. Что же ему нужно было здесь в этот раз?

— Именем царя, — скомандовал Авдемелех, — Иеремия передается в наше распоряжение!

— Где приказ? – спокойно отреагировал на это заявление Гедалия.

Тот сунул ему свиток, запечатанный царской печатью. Стражник вскрыл бумагу и бегло прочел ее.

— Все верно, — кивнул он товарищу, а потом обращаясь к начальнику:

— Что, власть снова поменялась?

— Не ваше дело, — отрезал ему Авдемелех. – вытягивайте пророка. Мы принесли нужные для этого снасти.

— Приказ есть приказ. Не нам его оговаривать… — Адриэль направился к колодцу и открыл его крышку.

— А это еще что за тряпье? – недоуменно вертел в руках какие-то обрывки простыней Гедалия.

— Это, чтобы веревка не давила под мышками! – пояснил начальник, а потом бросил пришедшим с ним солдатам: — Быстро выполнять команду. Там человек умирает, а они стоят тут, как олухи.

Солдаты тут же засуетились, быстро бросили Иеремии вниз веревку, предварительно сделав на ее конце петлю, чтобы пророк смог просунуть туда свои голову и руки. Вероятно, ему это не сразу удалось сделать, но когда его, наконец, вынули из колодца, все ахнули: несчастный Иеремия был по самое горло в грязи, состоящей из жидкой глины. Все сразу поняли, что, находясь в таком состоянии, Иеремия не только не мог принимать пищу, но был подвержен опасности задохнуться…

— Что вы с ним наделали? — заорал Авдемелех. – Вы чуть его не утопили в этой зловонной яме…

— Что надо было, то и наделали… – отпарировал Гедалия. – Вообще-то мы исполняли приказ. Разве мы виноваты в том, что царь так быстро меняет свое мнение?

— Разговорчики мне здесь… — забасил Авдемелех. – Немедленно его помыть и переодеть. Ты и ты – быстро за водой, — отдал он приказ одним воинам, — А ты (обращаясь к третьему) – бегом за переменой одежды к постельному, а по пути заскочи в царскую кухню за какой-нибудь едой для пророка.

Посланные разбежались, а два стражника, поняв, что их миссия уже закончена, отошли в сторону, чтобы продолжить свой разговор.

— Вот за что нужно было так поступить с этим человеком? – спросил Адриэль, жалостливым взглядом осматривая промокшего до нитки и дрожащего от холода Иеремию.

— Он был обвинен в измене, — холодно ответил его товарищ.

— Но он хотел лишь посетить свой родной город. Какая же здесь измена?

— Он сделал это не в подходящее время. Не успел Навуходоносор отступить от города, как он тут же пустился в бега. Начальник ночной стражи сказал, что он — перебежчик и предатель.

— Не перебежчик, а беженец.

— Какая разница?

— Нет, не в почете теперь Божьи пророки… — с досадой заключил Адриэль.

— Не все, а лишь такие, как этот… — отпарировал Гедалия.

— Ты за свои убеждения согласился бы принять такую долю? – вдруг спросил его Адриэль.

— Ни за что на свете… — последовал ответ.

— И ты еще спрашиваешь, как отличить истинного пророка от ложного…

Тем временем Иеремию привели в порядок: омыли, вытерли, переодели и дали на завтрак толику сушеных смокв (в городе уже начинался голод).

Стражники подошли к Авдемелеху:

— Его освободят? – спросил Адриэль.

— Нет, — ответил Авдемелех, — только возвратят в тюрьму. Здесь он мог умереть, а это в настоящей ситуации может обернуться против нас. Я еле упросил царя забрать его отсюда. И, слава Всевышнему, успел: еще одной ночи он бы здесь не выдержал.

— Получается, что власть не совсем поменялась, — заметил Гедалия.

— К сожалению… — отреагировал на это Адриэль.

— Ну, как для кого… Как по мне, то с фараоном надежнее…

— Надежнее помирать? – не отступал Адриэль.

— Надежнее жить, — услышал он в ответ.

— Снова разговорчики? – вмешался Авдемелех. – Сейчас доложу, куда следует, и тогда вы оба получите прекрасную возможность измерить глубину этой ямы…