Конспект лекций по предмету "Герменевтика"

Конспект лекций по предмету “Герменевтика”
Гололоб Г.А.
План курса:
Введение
1. “Герменевтический круг” (две его стадии: от общего к частному и наоборот).
2. Богословская перспектива (основные принципы герменевтики).
3. Изучение отдельной книги
4. Изучение отдельного раздела
5. Изучение отдельных терминов
Заключение
Библиография
Введение
Герменевтика (от древнегреч. ἑρμηνεύω «толкую») – наука о толковании библейского текста в целях достижения его правильного понимания. Экзегетикой называется применение принципов герменевтики к изучению конкретного текста. Приставка «экс» (лат. «ех») — «вне», «из» означает извлечение смысла из текста, а не привнесение его в текст (ейзегетика). Необходимость герменевтики определяется задачей определения первоначального смысла библейского текста, извлечение которого из текста затруднено ввиду его древности, неизвестности адресата, диалоговой односторонности, неполной сохранности и других факторов.
Особой проблемой является языковая и культурная дистанции, существующие между древним текстом и современным читателем. Поэтому библейский экзегет должен сотрудничать с рядом других дисциплин, помогающих ему понять первоначальный смысл библейского текста. Поскольку Слово Божье не принуждает мышление авторов, его написавших, а сотрудничает с ним, мы воспринимаем библейский текст через призму личных представлений этих авторов о воле Божьей, ограниченных их собственной культурой и особенностями менталитета.
Если процесс написания книг Библии полностью контролировался Божественным Автором, то читателям этих книг приходится прибегать к средствам герменевтики, конечно же, опираясь на «просвещение» Духа Святого, которое обеспечивает скорее не правильность понимания библейского текста, а уверенность в истинности этого понимания. Кроме того, если герменевтика помогает нам выяснить первоначальный смысл библейского текста, «просвещение» Духа Святого обеспечивает нам духовное значение и способ применения этого смысла к нашему времени.
Например, такое выражение как «Бог ожесточил сердце фараона» может представлять собой еврейскую идиому (образное выражение), которая, если ее перевести на русский язык буквально, может изменить буквальное значение этого выражения (см. также фразу «Бог возненавидел Исава»). Поскольку же каждый человек воспринимает реальность сквозь призму своей культуры и особенностей опыта, он склонен переносить свои понятия и на мышление древних авторов.
Таким образом герменевтика помогает нам преодолеть все эти языковые и культурные барьеры в вопросе понимания библейского текста (см. напр. Неем. 8:1-8; Деян. 8:31-35). Дух же Святой помогает нам это хорошо запомнить, правильно оценить и утвердиться в понятом. Именно по этой причине Дух Святой не может нам открыть непосредственно, что такое ареопаг, центурион, синедрион или синагога.
Конечно, ни одному смертному человеку невозможно передать бесконечную мудрость Творца вполне адекватным образом. Но то, что нам сверхъестественным образом уже передано в тексте Библии, мы должны чтить свято. Нам трудно понять, почему Бог облек Свои вечные и духовные истины в несовершенную плоть буквы и грамматики, но Он это сделал не для того, чтобы мы затем отфильтровывали Божье семя от человеческих плевелов. Несмотря на все свои внешние несовершенства, Библейское Откровение полно моральной и духовной силы, продолжающей захватывать врасплох его читателей, и потому все еще остается Словом Бога.
Существует два вида герменевтики: общая и специальная. Общая герменевтика изучает правила, относящиеся к буквальной интерпретации библейского текста. Она включает в себя богословский, историко-культурный и лексико-синтаксический виды анализа. Специальная герменевтика изучает те правила, которые относятся к пониманию переносного смысла библейского текста и потому применяются к таким жанрам, как притчи, аллегории, прообразы и пророчества.
Существует два метода исследования любого явления, включая и тексты: дедуктивный и индуктивный. Индуктивное умозаключение в логике представляет собой метод рассуждения от частного к общему, тогда как дедуктивное допущение означает рассуждение от общего к частному. Иными словами, индукция — это вывод, основанный на результатах наблюдений и экспериментов, т.е. на данных опыта. Тогда как дедукция представляет собой вывод, основанный на результатах рассуждений, сопоставлений, обобщений и классификации отдельных данных опыта.
В качестве аналогий понятиям “дедукция” и “индукция” среди ученых больше фигурируют названия “синтез” и “анализ”. Так, анализ позволяет установить элементный состав исследуемого объекта или содержание отдельных его компонентов. Этим методом пользуются большей частью медики, назначая пациентам различные анализы крови, мочи и кала, чтобы выявить характерные признаки того или иного заболевания.
Синтез преследует обратную анализу цель. Синтез — это процесс обобщения или соединения разрозненных вещей или понятий в одно целое. Этим методом больше пользуются следователи, предугадывая поведение преступника по разным косвенным свидетельствам. Таким образом, синтез представляет собой способ собрать целое из функциональных частей в противоположность анализу как способу разобрать целое на функциональные части.
Применимо к библейской экзегезе, дедукция или синтез используется с целью создания названий для каждого конкретного фрагмента библейского текста, объединенного общей мыслью автора. Индукция же или анализ используется в библейской экзегезе с целью разобрать на детали каждый фрагмент текста или предложения, чтобы сделать более понятной общую мысль автора. Оба эти процесса подобны рассматриванию библейского текста как “вблизи” (индуктивный метод), так и “издали” (дедуктивный метод).

“Герменевтический круг”.
“Герменевтический круг”впервые был представлен в герменевтике 18—19 вв. (Ф. Шлейермахер, А. Бек). Его суть состоит в том, что для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей необходимо иметь некоторое представление о смысле целого (слово представляет собой часть предложения, предложение — часть авторского замысла книги, книга — часть мировоззрения автора и т.д.). Поскольку понимание как целого, так и части в процессе толкования может быть несовершенным, необходимо пройти двойной цикл: от общего к частному, а затем наоборот. По этой причине Шлеермахер утверждал, что, по крайней мере, повторное возвращение от целого к частям и от частей к целому углубляет понимание смысла части.

Правда, Фридрих Шлейермахер выделял наряду с «грамматической» еще и “психологическую” стороны “герменевтического круга”: текст представляет собой выражение целостной душевной жизни личности автора. В целом это замечание справедливо, однако нельзя преувеличивать его значение, поскольку “психология” текста влияет скорее на эмоциональную окраску, чем на рациональный смысл или логику используемой автором мысли. Иными словами, обычно мы используем слова для того, чтобы выразить наши мысли или эмоции, а не для того, чтобы их скрыть от наших собеседников. На смысл текста влияет лишь мировоззрение автора, однако мировоззрение имеет не индивидуальную, а всеобъемлющую (смыслоутверждающую) сущность.
Таким образом грамматическое содержание текста должно главенствовать над эмоциональными оттенками последнего, несмотря на то, что разум не всегда может выразить какую-либо эмоцию совершенно адекватным образом. Хотя читатель не может проникнуть во внутренний мир автора, который в свою очередь может зависеть от мировоззрения целой эпохи, в которой этот автор жил, он все же кое-что может узнать о нем, отталкиваясь от того, что этот автор выразил в своем тексте грамматически.
Тем более, библейский экзегет не обязан следовать постмодернистским призывам подчинять смысл текста не замыслу автору, а впечатлению читателя, якобы вольного трактовать этот текст, как ему угодно (см. Ганс Гадамер и его многочисленные последователи). Разумеется, постмодернистские толкователи Библии меньше всего заинтересованы в общих идеях Священного Писания, как и во всем целостном (систематическом) богословии.
Итак, “герменевтический круг” — это комбинированный метод изучения библейского текста, состоящий в взаимообусловленном использовании дедуктивного и индуктивного методов исследования. Поэтому его еще называют кругом “целого и части”. Согласно библейской методологии, выяснение истины требует двух свидетелей (см. Втор. 17:6; 19:15; Мф. 18:16; 2 Кор. 13:1). И в этом согласны оба Завета Библии. Поэтому выяснить истину невозможно лишь при помощи лишь одного из этих двух методов исследования — дедуктивного и индуктивного, но только при помощи их обоих.
Процесс движения мысли исследователя идет первые полкруга по дедуктивному, а вторые полкруга по индуктивному методу. Вначале полкруга исследование движется от общего к частному, а второй полукруг — от частного к общему.
Философски говоря, рационализм через процесс дедукции приходит к эмпиризму, а эмпиризм через индукцию возвращается к рационализму: Целое (теория) — дедукция — часть (опыт) — индукция. Это напоминает собой процесс первоначальной разборки и последующей за ним сборки какого-либо механизма по следующей схеме: агрегат-крупные блоки-мелкие узлы- детали. Таких исследовательских кругов можно делать несколько, в зависимости от появления новых данных, но в обычной практике библейского экзегета (толкователя) достаточно одного.
Процесс изучения отдельного текста Писания нельзя считать совершенным или законченным без согласования с другими текстами Библии на эту же тему. Включение в исследование дополнительных текстов Писания по интересующей нас теме называется расширением контекста, т.е. всего того материала, который окружает исследуемый нами текст с обеих сторон — до его начала и после его завершения.
Итак, весь герменевтический цикл включает в себя несколько последовательно осуществляемых позиций, с которых начинается библейское исследование и которыми оно заканчивается:
1. Богословская перспектива (основные принципы толкования, выведенные из содержания всей Библии).
2. Изучение отдельно взятой библейской книги (определение ее специфики и значения в составе всех книг Библии).
3. Изучение отдельно взятого раздела и фрагмента (определение основной мысли конкретного отрывка Писания, его место в общей структуре данной книги).
4. Изучение отдельных терминов (выделение подходящего контексту значения многозначных терминов, изучение этимологии слов и текстуальных разночтений в различных видах библейского текста; см. Библейская текстология).
Каждая из этих позиций включает в себя дополнительный анализ, состоящий из четырех частей:
А. Градация Заветов (приоритет Нового Завета над Ветхим).
Б. Культурно-исторический фон книги, раздела, фрагмента текста.
В. Литературный жанр и метафорические выражения (тропы, сравнения, аллегории, иносказания).
Г. Применение к настоящему времени.
А. Взаимоотношение Заветов
Для правильного понимания текста важно выяснить авторский замысел всей его книги и конкретного места изучаемой темы в этом замысле. Кроме этого, нужно всячески стремиться к преодолению различных барьеров (языковых, исторических, культурных, политических), препятствующих правильному пониманию авторского замысла (то, что автор мог действительно думать, а не то, что мы ему лишь приписываем). Иными словами, экзегет должен научиться рассматривать вещи глазами библейского автора и только затем применять его идеи к собственному положению. Важно понять, что одни библейские истины (прежде всего, морального характера) имеют транскультурную природу, тогда как другие (прежде всего, обыденного характера) являются культурно обусловлеными и потому нуждаются в особом применении к нашему времени.
Чтобы легче было понять разницу между вечными и частными истинами, достаточно представить себе вопрос применения к нашему времени такого поручения Бога, данного Израилю, как истребление ханаанских народов. Разумеется, все народы грешны, но разве обязан христианин сегодняшнего времени идти воевать в Ирак или Сирию только по той причине, что те имеют за собой определенные грехи? Очевидно, что просто так применить к себе это поручение мы не можем, поскольку существует такое понятие как Градация Заветов.
Поскольку Иисус Христос мог освободить людей от проклятия закона только путем Своего Воплощения, Его приход на землю ознаменовал новую эру взаимоотношений Бога с людьми, основанную на благодати. Кардинальное изменение характера этих отношений сделало некоторые ветхозаветные установления излишними и не отвечающими новому пути спасения. Данное обстоятельство ставит христианского экзегета в положение, корректирующее старое (материальное) значение ветхозаветных утверждений в сторону их одухотворения.
По этой причине многие авторы Нового Завета при толковании многих ветхозаветных утверждений использовали аллегоризацию и типологию. Например, в тексте Гал. 4:21-31 апостол Павел противопоставляет Агарь (синайский завет и нынешний Иерусалим как мать порабощаемых закону) Сарре (Cион, небесный Иерусалим, как мать верующих в Иисуса). В другом случае (1 Кор. 9:9-10) Павел нетрадиционным образом цитирует Втор. 25:4. Вероятно, в тексте «о волах ли печется Бог» следует имплицитно подразумевать слово «только». Это будет означать то, что Бог печется не только о волах, но и о людях. Если Бог заботится о служащих животных, то тем более Он будет заботиться о служителях Евангелия.
Во всех случаях толкования новозаветной аллегоризации ветхозаветных текстов Писания важно помнить о том, что Бог дал апостолам, пишущим под воздействием Духа Святого, особое право использовать такую методологию. Современным же толкователям использовать ее не позволительно. Равным образом, только новозаветные авторы могли определять, что из Ветхого Завета может относиться к новозаветным верующим, а что не может (см. Деян. 15:28). Например, должны ли мы сегодня соблюдать субботу (Исх. 20:8), не есть свинины (Лев. 11:7), приносить десятины (Лев. 27:30), продавать все наши имущества (Мф. 19:21) и омывать друг другу ноги (Ин. 13:14)?
Именно Новый Завет (в частности Сам Иисус Христос в Своей Нагорной проповеди) переносит наше внимание с обрядового освящения на нравственное (см. Мф. 5). Очевидно, что здесь ветхозаветные обряды представляли собой внешнюю форму, под которой скрывалась нравственная сущность или принцип, который следовало из нее извлечь. Кроме того, в Ветхом Завете разрешалось многоженство и разводы по любому поводу, а в Новом Завете – нет. Это не означало противоречия, но то, что в Новом Завете моральный стандарт был повышен, потому что Святой Дух пребывает внутри верующего человека, освящая не только его поступки, но и мысли и желания.
Далее, Библия как в Ветхом Завете, так и в Новом заповедует детям повиноваться своим родителям (см. Еф. 6:1-3), но Новый Завет не подтверждает ветхозаветной практики наказания детей розгой (см. Притч. 13:25), по крайней мере, находящихся в сознательном возрасте. Наконец, Бог обещал Аврааму и его потомкам землю (см. напр. Нав. 1:3). Означает ли это, что и мы сегодня можем рассчитывать на это обетование? Нет, поскольку лишь в Ветхом Завете победа над злом носила политический характер, а в Новом Завете – исключительно духовный (2 Кор. 2:14). Таким образом, нам приходится признать, что физическое насилие было лишь внешней оболочкой духовного принципа (см. также умерщвление «буйного» сына в Ветхом Завете — Втор. 21:18-21). С приходом Христа на землю этот зародыш Нового Завета развился в теле Ветхого до такой степени, чтобы начать собственное существование.
Б. Культурно-исторический контекст
Культурно-исторический контекст основывается на изучении внебиблейских данных. Например, он выясняет те вопросы, которые не освещены прямо в Библии: При каком фараоне Израиль вышел из Египта? При каком ассирийском царе покаялась Ниневия от проповеди пророка Ионы? Сколько раз Навуходоносор завоевывал Иерусалим? Где находилась столица царства Ирода Антипы? В каких отношениях Ирод Антипа находился с царем набатеев Аретой? Почему в Капернауме жил римский сотник? Культурно-исторический контекст подразумевает не только изучение истории, языка и культуры определенного времени, но и характер их изменения со временем.
Изучение того, каким было жилье древних людей, позволяет нам правильно понять суть связанных с этой темой событий. Например, Иеффай не мог подразумевать выход из его дома кого-либо из людей, поскольку рассчитывал только на животных, когда обещал принести в жертву того, что выйдет ему на встречу первым. Поскольку животные в бедных домах часто жили под одной крышей, ясно, что из дверей его дома («ворота» в Синодальном тексте переведены неправильно) должно было выйти животное. Поскольку же в реальности из дома Иеффая вышла его дочь, ее пришлось посвятить или отдать на служение Богу, как Самуила. Эти люди должны были служить священникам и левитам при скинии или храме. Поэтому и сам текст говорит об оплакивании дочерью Иеффая не ее жизни, а только «девства» (Суд. 11:37-38).
Поскольку некоторые слова или идеи претерпевали изменения с течением времени, при толковании библейского текста приходится учитывать их новые значения. Иногда, новые значения вступают в противоречие со старыми, когда еврейские понятия плохо вписывались структуру греческого языка. Иногда им не находился эквивалент на языке перевода и тогда могло возникнуть даже нарушение грамматики новозаветного текста. Например, текст Мк. 11:24 в оригинале говорит: «Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получили (в Синодальном переводе: «получите»), — и будет вам». Очевидно несогласование времен: «Если вы уже получили, тогда нет смысла ожидать этого получения в будущем». Однако для верующего человека будущее уже сейчас как бы становится прошлым: «Вера же есть осуществление ожидаемого» (Евр. 11:1).
В. Жанровые особенности и метафорические выражения
Этот пункт влияет на характер комментария самым существенным образом. Если содержание какой-либо книги или фрагмента Библии имеет явно аллегорический характер, толковать его буквально нельзя. К аллегорическому жанру относятся, прежде всего, поэтические (Псалтырь, Иов, Притчи, Екклесиаст, Песни Песней) и апокалиптические (некоторые пророческие книги (Даниила и Иезекииля) и книга Откровение) книги Библии. Библейскую апокалиптику, поэзию и аллегорические выражения толковать наиболее трудно.
В Библии встречаются следующие жанры: повествование, закон, пророчество, апокалиптика, поэзия, мудрость, притча, послание. Повествование в Библии может иметь обрывочный характер, но никогда не ложный. Иной раз фрагментарность или даже противоречивость библейского текста объясняется различными подходами к описанию одних и тех же событий (см. синоптическая проблема). Разумеется, описывая греховные поступки, Слово Божье тем самым не призывает нас повторять их. Равным образом некоторые части посланий, мудрости или поучений могут носить не предписательный, а лишь описательный характер (напр. автор книги Екклесиаст часто говорит от собственного имени, но не от имени Бога).
Довольно затруднительно толкование притчей. Притча – это специально вымышленная история, несущая в себе определенный урок. При ее толковании важно учитывать тот факт, что обычно она несет только один, а не несколько уроков. Поэтому толковать все ее детали недопустимо. При толковании притчей важно учитывать количество главных действующих лиц, которых не бывает больше трех. Например, в притче о добром самарянине преследуется только одна цель – мы должны помогать нуждающимся, даже если они наши враги. В сравнении с самарянином приводятся только левит и священник, символизирующие такой тип религиозности, которую не интересуют нужды человека. Такие детали в этой притче, как дорога в Иерусалим, осел, разбойники, гостиница, динарии и т.д., ничего не символизируют.
В отличие от других видов поэзии, еврейская поэзия основана не на рифме, а на параллелизме. Параллелизм означает, что две соседние строки имеют между собой определенную связь: синонимическую, антитетическую или синтетическую. Т.н. «синонимический параллелизм» передает один и тот же смысл посредством различных слов, содержащихся в двух следующих одна за другой строках.
Например: «Он привязывает к виноградной лозе осленка своего
и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей;
моет в вине одежду свою
и в крови гроздов одеяние свое» (Быт. 49:11).
«Антитетический параллелизм» хорошо виден в тексте Притч. 3:33:
«Проклятие Господне на доме нечестивого,
а жилище благочестивых Он благословляет».
«Синтетический параллелизм» развивает мысль автора:
«Призову достопоклоняемого Господа и от врагов моих спасусь» (Пс. 17:4).
Умение использовать параллелизмы позволяет толкователю Писания уточнить смысл одной из двух (неясной) частей параллелизма (см. также акростих в Библии).
Библейские пророчества не только предсказывают будущее, но и предостерегают Божий народ. Обычно предсказываются Божий суд и избавление от него после всеобщего покаяния. Это значит, что Божье пророчества сбудется либо в виде суда, либо в виде избавления при соблюдении человеком определенных условий. Поэтому, когда люди обращаются к Богу (как от проповеди пророка Ионы в Ниневии), Бог не применяет к ним Своего предсказания о суде.
Некоторые пророчества могут исполняться частично, или в нескольких этапах (см. напр. Ис. 42:1-4; Зах. 9:9-10). Их можно сравнить с тем, как человек видит вершины двух гор так, будто они находятся рядом друг с другом, но в действительности они расположены друг от друга достаточно далеко. Наконец, бывают случаи, когда одно пророчество исполняется дважды целиком. Если считать, например, что в каком-то виде Илия придет до второго пришествия Христа (Мал. 3:1), то нужно считать, что слова Малахии исполнятся дважды: один раз во время Иоанна Крестителя (Мф. 11:10), а второй раз – в будущем. Многие считают, что предсказание в Ис. 7:14-16 имеет два исполнения: одно в девушке, жившей во время Исаии, а другое – в деве Марии.
Жанр апокалипсиса встречается, в основном, в книге Откровения, во второй части книги Даниила, в книге Захарии главах 1-6 и в книге Иезекииля главах 37-48. Этот жанр повествует о последних событиях человеческой истории, а также изображает невидимый мир как бы сошедший на землю. Отсюда активное задействование в диалог ангельских существ и существ, напоминающих животные. При истолковании этих фрагментов важно искать соответствующие символы в Ветхом Завете, а также в межзаветной литературе. Иногда имеет место некоторое заимствование и из кумранской литературы (см. Фил. 2:6-11; 1 Тим. 3:16; Кол. 1:15-20).
Прообразы и аллегории отличаются друг от друга. Прообраз указывает на сущностную характеристику: выход из Египта Израиля уподобляется духовному рабству греха, а библейский Иосиф может быть чем-то похож на новозаветного Христа. В отличие от прообразов аллегории более символичны и игнорируют историческое измерение, так как скрытое значение не имеет прямого отношения к рассматриваемому событию или личности. Например, Христос называет Ирода «лисой», таким путем описывая одну из черт его характера – хитрость. Или: в книге Откровение говорится о реке, текущей посредине Небесного Иерусалима, по аналогии со сказанным в тексте Пс. 45:5. В еврейских таргумах встречается аллегорическое истолкование книги Песни Песней, которая в буквальном смысле посвящена романтической любви.
Слов с переносным значением очень много в поучениях Иисуса Христа, особенно приведенных в Евангелии от Иоанна. Например:
Мф. 5:13 — «вы соль земли».
Мф. 7:6 — «не бросайте жемчуга вашего перед свиньями».
Лк. 6:41 — «что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего».
Лк. 9:60 – «предоставь мертвым погребать своих мертвецов».
Лк. 12:49 – «огонь пришел Я низвести на землю…»
Ин. 4:14 — «вода, которую Я дам ему».
Ин. 6:51 — «Я — хлеб живый».
Ин. 7:38 — «Из чрева потекут реки воды живой».
Ин. 15:1 — «Я есмь истинная виноградная лоза».
Древние толкователи Библии (такие учители и отцы Церкви, как Ориген, Амвросий, Иероним, Августин, Кирилл Александрийский, Григорий Нисский, Иоанн Кассиан, Григорий Великий) любили искать аллегорию на каждом месте, что делает их комментарии лишь нравственно назидательными, но не доктринально авторитетными. Например, Ориген верил, что фраза «сыны Божьи вошли к дочерям человеческим» символически описывает вхождение человеческих душ в их тела, осуществляемое при зачатии. При этом Ориген был убежден в том, что тайное значение текста Библии, обнаруженное аллегоризацией, превосходит его буквальное значение, ссылаясь на такие места Писания, как 2 Кор. 3:6, где говорится о том, что «буква убивает, а дух животворит» (также см. Рим. 2:29; 7:6).
Данное заблуждение Оригена было, тем не менее, воспринято и развито еврейскими мистиками и известно нам сегодня под именем «каббала» (т.е. «традиция» в смысле «тайная мудрость»). В середине тринадцатого века она впервые появляется открыто в Северной Франции под эгидой такого еврейского авторитета, как Соломон Нахманид, представляя собой смесь неоплатоновской доктрины об эманациях и древнейших преданий еврейского мистицизма. Примерно в это же самое время в сочинениях Элеазара Бен Иуды из Вормса (Германия) появляется другая разновидность еврейского мистицизма, состоящая в замене одних букв другими, в комбинировании их и в выяснении их числового значения (см. Гематрия).
Основная ошибка Оригена таким образом состояла в том, что он усматривал скрытый смысл почти во всех текстах Писания, тогда как в действительности круг этих текстов значительно ограничен. Впрочем, не всякая аллегория угрожает еретизмом, поскольку ограничена богословскими рамками. Например, представление Оригена о разрушении Иерихона как о символе победы Христа над миром вполне напоминает собой современные толкования Макинтоша на Пятикнижие.
С другой стороны, очень трудно передать средствами человеческого разума т.н. трансцендентные или метафизические качества Бога — такие, как вечность, вездесущность, всеведение и т.п. Поэтому в Писании часто встречаются т.н. антропоморфизмы и антропофатизмы, т.е. приписывание Богу человеческих свойств для обозначения Его действий («десница Господня» — Исх. 15:6, «мышца Господня» — Ис. 40:10, «Господь раскаялся» — Быт. 6:6; 1 Цар. 15:35 и т.п.).
Особым видом аллегорического толкования является типология. Уже Новый Завет толкует некоторые ветхозаветные образы и события типологически. Для выражения понятия «(про)образ» (см. Рим. 5.:14; 1 Кор. 10:6, 11) употребляются и другие, такие как «иносказание», «тень» и т.д. (см. 1 Пет. 3:21; Гал. 4:24; Кол. 2:17; Евр. 8:5; 10; 19:9, 23, 24). В роли прообразов Христа обычно считаются Адам, Исаак, Моисей, Аарон, Иосиф, Давид. Тем не менее, аллегорический способ толкования должен использовать таким образом, чтобы не противоречить историческим данным и основным библейским доктринам.
Сторонниками буквального толкования Библии были Тертуллиан, Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст, Василий Великий. В отличие от ранних отцов Церкви средневековые богословы (напр. Петр Ломбардский, Фома Аквинат, Гуго Сен-Викторский, Джон Уиклиф) начали привязывать аллегорию к буквальному смыслу текста. Тем не менее, им так и не удалось избежать догматизации некоторых сомнительных идей, представлений и практик римо-католической церкви при помощи аллегоризации.
Обычно на использование аллегории библейским автором указывает невозможность или противоречивость буквального смысла (например, «горы скачут»). Иногда происходит сочетание буквального и аллегорического смыслов в одном предложении или выражении (например, «ключи от бездны» или «озеро огненное»). Поэтому важно изучить те термины, которые новозаветные авторы могли заимствовать от ветхозаветных.
В некоторых случаях трудно определить буквально ли выражается автор или аллегорически (иногда бывают случаи аллюзии или отголоски; см. напр. Пс. 68:10 в Ин. 2:15-17). С этой целью взвешиваются все аргументы «за» и «против» предлагаемых версий и из них избирается наиболее вероятная. При этом аллегорическое толкование предоставляет экзегету намного большее количество возможных вариантов смысла изучаемого текста, чем буквальное. Выбрать из них одно – наиболее вероятное – предоставляет собой самую большую для него трудность.
Иногда при толковании текстов Нового Завета следует учитывать образ мышления автора, мыслящего образами Ветхого Завета. Например, современного экзегета смущает ссылка евангелиста Матфея на прошлое Израиля при описании жизни Мессии. Так, Матфей неожиданно связывает между собой с виду совершенно несвязанные между собой тексты. «Да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего» (Мф. 2:15). Или: «Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Мф. 2:17-18).
Однако в данном случае Матфей использует аллюзию или намекает на известные ветхозаветные истории с целью подчеркнуть Божье всевластие, стоящее за теми обстоятельствами, между которыми могут возникать определенные параллели. Такое использование ветхозаветного текста называется типологическим толкованием, когда автор наводит параллели между с виду несвязными друг с другом событиями, но имеющими нечто общее. В данном случае: возвращение из Египта и смерть невинных детей. Современные экзегеты не пользуются типологией, но еврейские каббалисты весьма часто злоупотребляют ею (см. текстуальная нумерология).
Г. Применение
В отличие от первоначального смысла текста, который является единственным в конкретном своем виде, применение может иметь несколько форм, поскольку один и тот же принцип в разных обстоятельствах преломляется по-разному. Независящими от времени и места своего использования могут быть лишь моральные принципы, такие как любовь, верность, справедливость, сострадание и т.д. Но и они в своем конкретном применении к современному времени могут приобретать разные формы. Например, слова «наркомания» мы не найдем в Писании, но в нем заложены общие принципы (например, забота о своем здоровье и о здоровье других людей), исключающие такую практику.
Вопрос применения является особо важным и потому отдельным вопросом, который следует рассматривать в самом конце всей исследуемой темы, истории или понятия (см. также раздел «Отношение Заветов»). Дело в том, что библейские принципы различными авторами Библии могут быть вложены в различный исторический или культурный контекст. Это значит, что экзегету следует вначале выделить их из прошлого контекста и затем вложить в современный, отличая важное ядро (принцип) от внешней оболочки (формы).
Например, в тексте Втор. 22:8 говорится, что надо построить перила около кровли, чтобы люди не упали оттуда, поскольку в те времена крыши использовались в качестве открытой комнаты. Значит, тогда существовала явная опасность упасть с такого жилья. В наши дни мы не используем крыши в качестве жилья, но сам принцип остается в силе – безопасность. Конкретное же применение этого принципа в древнем Израиле нас сегодня не касается.
Другой пример: выражение «варить козленка в молоке матери» в библейское время означало оккультное действие, которое в настоящее время может принимать другие формы. Принцип же остается оккультным, как тогда, так и сейчас. Поскольку сам этот обычай является оккультным действием прошлого времени, нам становится понятно, что ему может быть какая угодно аналогия в наши дни, не обязательно повторяющая этот древний обычай.
Намного сложнее обстоит дело с применением по вопросам этического характера. Например, можем ли мы сегодня оправдывать рабство только по той причине, что в Библии отсутствует прямой запрет этой практике? Здесь нам приходится искать хотя бы некоторые намеки на возможные пути разрешения этого вопроса. И здесь мы имеем некоторые тексты, которые могут послужить нам ориентирами. Так, в тексте 1 Кор. 7:21 говорится: «Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся». Это значит, что христианин-рабовладелец должен был предоставить своим рабам свободу на условии обеспечениях их самостоятельного существования. Только такую свободу можно было считать лучшим решением проблемы рабства, поскольку простое освобождение не могло защитить раба от банкротства и следующего за ним повторного рабства.
Второй текст находится в Послании к Филимону, где Павел предлагает рабовладельцу отпустить своего раба Онисима для служения Господу. Итак, по поводу вопроса рабства в Писании встречается больше, чем простое «допущение», т.е. ясное указание на то, что свобода предпочтительнее рабства. Важно отметить, что возможность сделаться свободным может быть осуществлена христианином лишь ненасильственным путем. Разумеется, христианская вера не может принижать достоинство представителей других народов, классов и рас, а также женщин и детей.

Богословская перспектива
Существует несколько универсальных принципов толкования библейского текста:

А. Единство и гармоничность Писания.
Поскольку Священное Писание не может противоречить самому себе, в сложных случаях следует искать такой способ интерпретации, который бы удовлетворял все тексты Библии по данной теме, а не только избранную их часть. Когда дьявол цитировал Писание, когда искушал Иисуса Христа в пустыне, то получил ответ: «Написано также». Это значит, что при толковании Писания нельзя использовать только какой-то один его текст, но многие. Избирательное пользование Библией или однобокий подход при ее толковании недопустимы. Нельзя с помощью одной части Писания опровергать другую, чем обычно пользуются различные еретики.
Если в каком-либо тексте Писания мы обнаруживаем противоречие с другими его текстами, значит в основе этого противоречия лежит условная истина, имеющая противоположные последствия, зависящие от соблюдения или несоблюдения определенного условия. Таким образом видимое противоречие снимается принятием в расчет некоего условия, при соблюдении которого будут видны одни результаты, а при несоблюдении – другие, им противоположные. Например, любовь Бога может смениться Его гневом, если человек откажется от первоначально принятых на себя обязательств каяться и верить. И, наоборот, Божий гнев может смениться Его прощение, когда человек от неверия и жестокосердия обращается к вере и покаянию.
Б. Непонятное утверждение Библии следует понимать во свете более понятных.
В случае затруднения понимания какого-то утверждения, ясные тексты Писания по этой теме должны использоваться для истолкования неясных. Например, представление о спасении через деторождение (см. 1 Тим. 2:15) невозможно, поскольку другие тексты Писания исключают заслуги. С другой стороны, в Писании нет указаний на то, что спасение женщины происходит другим путем, чем спасение мужчины. Скорее всего, в тексте 1 Тим. 2:15 идет речь о последствиях «первородного греха» — болезнях, риск возникновения или обострения которых при деторождении уменьшается.
В. Наиболее простое толкование следует предпочитать более сложному.
Здесь важно понять, что Библия написана на простонародном, а не литературном языке. Поэтому Слово Божье рассчитано на наиболее простое, а не научное восприятие. Это значит, что чрезмерная детализация зачастую не является важным элементом повествования. Например, пропорции медного моря, изготовленного Соломоном, отвечают научным требованиям в приближенном виде.
Г. Следует отличать универсальные (моральные) истины от относительных (культурных).
Универсальная истина не зависит от времени и места своего использования, тогда как относительная – зависит. Например, внешняя поза поклонения Богу во время молитвы (падши ниц, стоя на коленях или с молитвенным платком на голове) может изменяться от культуры к культуре, но само обращение к Богу с прошением или благодарением остается неизменным.
Д. Следует отличать общие утверждения от частных.
Никогда не нужно возводить в общий принцип какое-либо частное утверждение, когда оно не выражает общий принцип. Например, любовь – это общий принцип, а подача милостыни нищему – ее частное проявление. Но ошибочно сводить всю любовь лишь к одному милосердию, поскольку она включает в себя многое. Подобным образом, нельзя сводить принцип строительства дома лишь к закладке его фундамента, хотя это и неотъемлемая часть каждого строительства.

Изучение отдельной книги
Изучение авторского замысла отдельной книги Библии, ее фрагмента или предложения представляет собой изучение литературной структуры библейского материала. Обычно каждая книга Библии имеет определенную структуру, отражающую замысел автора. Помогают ее определить ключевые слова, которые имеют как наибольшую частотность (не всегда), так и важное смысловое значение для обсуждаемой автором темы. Перед началом исследования необходимо разбить исследуемый текст на смысловые фрагменты и дать этим фрагментам обобщающие названия.

Такая разбивка текста на подразделы и их озаглавливание позволяет лучше понять ход или направление авторской мысли, которое, правда, не всегда бывает последовательным. Например, если Послание к римлянам апостола Павла имеет более-менее последовательную структуру, то Послание Иакова – структуру в виде «ромашки» (возвратно-последовательное движение мысли). В ходе исследования следует научиться делать синтаксический анализ каждого предложения, обращая особое внимание на союзы.
Каждая книга Библии писалась с определенной целью и в определенных обстоятельствах. Она писалась определенными людьми и для определенных людей. Поэтому в задачи экзегезы входит выяснение авторства, адресатов, целей и богословия каждой книги Библии. На этом этапе исследования Библии мы имеем дело с самым большим контекстом (окружением) – контекстом всей Библии или «отдаленным контекстом». Как правило, здесь идет речь больше о богословском контексте, который связывает во едино все библейские темы. И хотя сразу своей мыслью охватить его невозможно, мы должны здесь использовать богословский опыт других христиан, достойных нашего доверия. Сегодня мы имеем большое количество специализированных изданий и толкований на всю Библию, однако это не снимает с нас ответственности подходить к ним критически и осторожно.
Поскольку конкретный автор Библии мог в своей книге описывать какую-либо проблему лишь с одной стороны, важно учитывать мнение о ней других библейских авторов. Например, апостол Павел учит о том, что оправдание Авраама не зависело от его дел, но только от его веры (Рим. 4), тогда как апостол Иаков утверждает обратное: без дел вера является мертвой (Иак. 2). Важно понять, что оба эти апостолы описывают оправдание с разных сторон: Павел – с точки зрения Бога, а Иаков – с точки зрения людей.
Только Бог знает веру человека без необходимости доказывать ее при помощи дел, но люди не обладают этой способностью, поэтому для них нужны дела. Поэтому Иаков восклицает: «Покажи свою веру…», имея в виде людей, а не Бога. Даже принять в члены церкви мы можем кого-либо не просто на основании его заявления о том, что он верит в Бога или в Иисуса Христа, но и на основании видимых доказательств этому, т.е. дождавшись определенных дел, которые являются надежным признаком истинной веры. Поскольку вера невидима, Павел считает ее достаточной для спасения, Иаков же обращает внимание на видимые дела, как признак истинной веры.

Изучение отдельного раздела, ограниченного самостоятельной мыслью
Каждая книга Библии разбита на главы, что несколько облегчает нам работу по классификации библейского материала, однако в богословских целях существуют специально созданные классификации разделов каждой библейской книги, граница между которыми не всегда проходит так, как это приведено в заглавиях наших Библий. Каждый выделенный раздел имеет свою цель и отличие от других, связь между которыми и предстоит выяснить при его изучении.

Суть изучения «контекста раздела» состоит в определении его места в общей структуре книги, в которую этот раздел входит. Цель его изучения – исключить возможность противоречия данного раздела в его отношении к соседним – впереди идущим и последующим. Если предполагаемое нами толкование данного раздела не вписывается в общий ход мысли, нам придется провести исследование предыдущего и последующего разделов, чтобы выяснить, продолжает ли автор поднятую ранее мысль, либо начинает новую, включая и отступления.
В целом существующие в комментариях богословские оглавления мало чем отличаются друг от друга, но местами могут содержать серьезные отличия. В спорных случаях важно провести собственное исследование конкретного отличия, поскольку выяснение структуры книги представляет собой первый этап процесса экзегетического обобщения. Например, в книге Откровение семь печатей, семь труб и семь чаш описывают одни и те же пророческие события. Если не признать этой структуры, мы сделаем ошибку, выстраивая их в хронологическом порядке.
Дальнейший этап исследований связан с продолжением «сужения» контекста, имеющего прямое отношение к изучаемому нами отрывку Писания или понятию. Такой контекст называют «ближайшим», поскольку меньше его контекстов уже не бывает. Существует три вида ближайшего контекста: предшествующий (фрагмент, предшествующий изучаемому), непосредственный (изучаемый нами фрагмент) и последующий (фрагмент, следующий за изучаемым).
Поскольку ближайший контекст содержит одну авторскую мысль, он является основным для проведения экзегетического анализа. Все остальные используются только для проверки или уточнения полученных результатов его исследования. При изучении ближайшего контекста важно обращать внимание на синтаксис каждого предложения. Если предложения сложносоставные, нужно учитывать характер из связи между собой. Важно также задавать к тексту как можно больше вопросов, чтобы не упустить ни одно из возможных его значений. Наконец, нужно научиться извлекать из текста одну главную мысль, отличая ее от второстепенных и возможных.

Изучение отдельных терминов
Это важный этап, поскольку предложения состоят из слов, неправильное понимание которых может привести к изменению смысла конкретного предложения. В настоящее время мы имеем большой набор специальной литературы (энциклопедии, словари, лексиконы), описывающей значения терминов даже на оригинальных языках (древнееврейского для Ветхого Завета, и древнегреческого для Нового). При изучении терминов большое внимание следует обращать на времена и «аспекты» глаголов, а также на связь между словами, существующую при помощи предлогов. Иногда, отдельные термины вмещают в себя общие понятия. В таком случае, их изучение следует проводить по схеме: происхождение, признаки, последствия (если есть условия, то и условия проявления).

Заключение
Искусство толкования Библии требует внимательности к тексту и способности обобщения или определения главной мысли отрывка. При длительном толковании библейских тестов вырабатывается опытность дидактического, но не риторического характера. Способность проповедовать Слово Божье требует большего, чем просто умения толкования библейского текста. Мало понять смысл текста, нужно научиться донести его другим в простом, кратком и ясном виде, используя ораторские приемы. По этой причине Слово Божье представлено в Библии не в систематическом, а в практическом виде.
Библиография:
1. Осборн Г.Р. Герменевтическая спираль. Общее введение в библейское толкование. М.: ЕААА, 2009.
2. Гордон Фи, Дуглас Стюарт, Гордон Д. Фи. Как читать Библию и видеть всю ее ценность. Шандал, 2009.
3. Джон Филипс. Путеводитель исследователя Библии. СПб.: Мирт, 2009.
4. Х.Дж. Хендрикс, У.Д. Хендрикс. Жить по Книге. Черкассы: Смирна, 2004.
5. Десницкий А.С. Введение в библейскую экзегетику. СПБ.: Изд-во ПСТГУ, 2011.
6. Энтони Тисельтон. Герменевтика. Черкассы: Коллоквиум, 2011.
7. Генри А. Верклер. Герменевтика. Принципы и процесс толкования Библии. Gospel Literature Services (Schaumburg, Illinois, U.S.A), 1995.