Реальные и мнимые достижения Реформации

Реальные и мнимые достижения Реформации

Гололоб Г.А.

31 октября 1517 года монах августинского ордена Мартин Лютер отправил виттенбергскому архиепископу свои знаменитые «95 тезисов», в которых изложил некоторые идеи по реформированию Католической церкви. В этом документе он подверг критике порочную практику католического духовенства прощать людские грехи при помощи индульгенций. Тогда никто еще не знал, что этот день станет началом Реформации, призванной возвратить Римско-католическую церковь в русло первоначального христианства. Реформационное движение, возглавленное Лютером, привело к созданию отдельной христианской церкви, получившей название «протестантизм». Основными вероучительными принципами этой церкви стали: «только Писание», «только вера», «только благодать», «только Христос», «только Богу слава».

Вскоре протестантское движение разделилось на три направления, вышедшие далеко за пределы Германии: лютеранство, анабаптизм и кальвинизм. Первое сохранилось до наших дней, хотя и в несколько измененном виде. Второе вылилось в создание меннонитской церкви (от имени голландского богослова Менно Симонса). Третье позже разделилось на два церковных объединения: реформатство и пресвитерианство, сохранившееся до наших дней. В последующее время возникло большое множество других протестантских церквей, исповедующих общие реформационные принципы, но в различном их понимании.

Какое же влияние Реформация оказала на христианский мир? Стоило ли разделять христианство еще по одному признаку – несовершенству Церкви? Все ли в Римско-католической церкви было греховным и подлежащим отмене? Не содержало ли новое учение вместе с определенными достоинствами также и некоторые недостатки? Нуждается ли сам протестантизм в реформации? Какое значение имеет западная по своему существу Реформация в славянском контексте? На эти вопросы мы попытаемся дать ответы в нашей статье.

Богословский анализ содержания «95 тезисов» Лютера

Прежде всего, нам следует отметить тот факт, что Лютер возглавил мирную реформу Католической церкви, не желая вносить в нее раскол. Даже в 1520 году Лютер обращался к папе Льву Х — в предисловии к трактату «Свобода христианина» — как к добродетельному, понимающему необходимость реформ церковному лидеру, который был просто связан по рукам и ногам своим порочным окружением. Так, в «95 тезисах» утверждалось: «…Если бы Папа узнал о злоупотреблениях проповедников отпущений, он счел бы за лучшее сжечь дотла храм Св. Петра, нежели возводить его из кожи, мяса и костей своих овец» (тезис 50).

Выступив против крайностей католического учения об индульгенциях – прощении грехов путем продажи специальных грамот, Лютер выступал с позиции многих богословов, желавших устранить из церкви различного рода злоупотребления, включая и злоупотребление церковной властью. Но как можно было реформировать церковь без ссылки на Библию? Поэтому Лютер выдвинул важнейший тезис: все церковные проблемы возникли из-за отхода церковного руководства от очевидных истин Священного Писания.

Это совсем не означало того, что Лютер понимал все в Священном Писании совершенным образом или лучше сорбонских профессоров, но он решил отстаивать то, что в этом Писании было ясно для обычного читателя. Основная заслуга Лютера в деле Реформации состояла в том, что он ясно и громко озвучил те убеждения, которые были присущи многим передовым людям его времени.

Центральным был вопрос: «Каким образом Бог прощает человеческие грехи?» Лютер прекрасно знал, что эрфуртский профессор Иоганн фон Пальтц (ок. 1445–1511), принадлежавший, как и Лютер, к ордену августинцев, учил о «четырех сокровищах Церкви»:

1) «преизбыток заслуги страдания Христова, ибо сей заслуги для искупления бесконечного множества людей предостаточно»;
2) «преизбыток страдания Пресвятой Марии»;
3) заслуги мучеников;
4) «сокровища» исповедников, «коих заслуги были так велики, что даже бесконечно малой доли их хватило бы для их спасения».

Вот эти заслуги Христа и святых людей римское духовенство истолковывало как возможность очищения грехов других людей, но эта возможность предоставлялась людям не даром, а за деньги. Лютер не отрицал того, что заслуги Христа и заслуги святых людей действуют для оправдания праведных и для осуждения грешников. Но заслуги эти, по его мнению, действуют помимо воли папы, а значит, не имеют отношения к введенным им индульгенциям (тезис 58). Таким образом, Лютер поставил под сомнение не власть духовенства прощать грехи, а тот способ, при помощи которого оно это делало.

Кроме того, Лютер выступил за ограничение власти папы в пользу децентрализованной Вселенской Церкви. Авторитет папы он подчинил авторитету Церкви. Подлинная сокровищница Церкви (а только благодаря ей, индульгенции имеют право на существование) — это «ключи Церкви, дарованные служением Христа» (тезис 60). Поэтому папа римский – это представитель Церкви, а не ее формальный глава. Истинным главой Церкви является только Иисус Христос, ее основоположник.

На этом основании, Лютер не признает права папы отлучать кого-либо от христианской общины или вновь принимать в нее: «Папа очень хорошо поступает, что не властью ключей (каковой он вовсе не имеет), но заступничеством дает душам [в чистилище] прощение» (тезис 26). На самом деле отлучение как средство церковного наказания к началу Реформации просто перестало производить серьезное впечатление: слишком часто Иннокентий III, Бенедикт XI и их преемники пользовались им как орудием политической борьбы. Поведение папы, которое Лютер хвалит, было вынужденным. «Ключи Церкви» — согласно Лютеру — это все те же канонические права папы, касающиеся отпущения грехов (тезис 61).

Прощение грехов даруется не безусловным образом и не одной лишь церковной властью. «Истинное сокровище Церкви – это пресвятое Евангелие о славе и благодати Бога» (тезис 62), т.е. весть о прощении грехов и спасении, которую Христос дал Церкви, чтобы она передала ее всем людям, причем совершенно бесплатно, а не папа и не лишь именитым грешникам за солидную мзду.

«Церковные правила покаяния налагались только на живых и, в соответствии с ними, не должны налагаться на умерших. Посему во благо нам Святой Дух, действующий в папе, в декретах коего всегда исключен пункт о смерти и крайних обстоятельствах. Невежественно и нечестиво поступают те священники, которые и в чистилище оставляют на умерших церковные наказания. Плевелы этого учения — об изменении наказания церковного в наказание чистилищем — определенно посеяны тогда, когда спали епископы. Прежде, церковные наказания налагались не после, но перед отпущением грехов, как испытания истинного покаяния» (тезисы 8-12).

Лютер утверждает, что прощающая благодать индульгенций «обращена только на наказания церковного покаяния, установленные человеком» (тезис 34). «Итак, папа, давая «полное прощение всех наказаний», не подразумевает исключительно все, но единственно им самим наложенные. Поэтому ошибаются те проповедники индульгенций, которые объявляют, что посредством папских индульгенций человек избавляется от всякого наказания и спасается» (тезисы 20-21). Получается, что при помощи индульгенций грешник избавляется лишь от некоторого наказания, но не от всякого: «Надеяться, что папские отпущения таковы, что могут простить грех человеку, даже если он – предполагая невозможное – обесчестит Матерь Божью, — значит лишиться разума» (тезис 75).

Итак, по мнению Лютера, хотя индульгенции и свидетельствуют об отмене страданий в чистилище для некоторых людей, купивших индульгенции, они все же не свидетельствуют о спасении этих людей. Как же определяется вечная судьба всех остальных? Только на основании личного покаяния. «Всякий истинно раскаявшийся христианин получает полное освобождение от наказания и вины, уготованное ему даже без индульгенций» (тезис 36). «Навеки будут осуждены со своими учителями те, которые уверовали, что посредством отпустительных грамот они обрели спасение (тезис 32)». «Тщетно упование спасения посредством отпустительных грамот, даже если комиссар, мало того, сам папа отдаст за них в заклад собственную душу» (тезис 52).

Получается, что индульгенция снимает вину – или, точнее, свидетельствует о снятии ответственности за вину – по одному или двум второстепенным пунктам обвинения. Главных же пунктов она не касается. Убеждение в такой ограниченной полезности индульгенций Лютер считает не только правильным, но и очень удобным для католических священников. Ведь если смотреть на индульгенции не так, а как предлагает в «разнузданной и наглой речи проповедник отпущений» (тезис 71), то неизбежна постановка ряда «коварных вопросов мирян» (тезис 81).

Эти неудобные и щекотливые вопросы Лютер собрал в тезисах 82-89. «Что Папа прощает или отпускает тем, кто в силу совершенного покаяния имеет право на полное прощение и отпущение?» (тезис 87).
Предположим, христианин всю жизнь прожил праведно, за исключением одного мелкого проступка против церковной дисциплины. В таком случае снятие наказания за этот мелкий проступок становится необходимым и достаточным основанием оправдания и спасения. Получается, что о таком христианине все-таки можно сказать: он спасся посредством индульгенции.

Неужели спасает не Бог, а человек? – возмущается Лютер. Да и как можно простить за деньги грехи одному человеку без какого-либо покаяния и отказать в этом другому, неспособному заплатить? Лютер призывает сосредоточить внимание не на тех мелких грехах против церковной дисциплины, которые не пускают в рай немногих праведников, но на тех грехах против Бога и Божьего Закона, которые совершаются всеми и угрожают вечной погибелью всем. От наказания за эти грехи не спасут ни человеческие поступки вообще, ни покупка индульгенций в частности.

По его мнению, для спасения нужно – как минимум – искреннее покаяние (тезис 35). «Всякий истинно раскаявшийся христианин получает полное освобождение от наказания и вины, уготованное ему даже без индульгенций» (тезис 36, то же в тезисе 37). «Что папа прощает или отпускает тем, кто посредством истинного покаяния имеет право на полное прощение и отпущение?» (тезис 87).
«Человеческие мысли проповедуют те, которые учат, что тотчас, как только монета зазвенит в ящике, душа вылетает [из чистилища]… Воистину, звон золота в ящике способен увеличить лишь прибыль и корыстолюбие. Церковное же заступничество – в одной лишь Божьей воле» (тезисы 27-28).

Особенно пагубным Лютер считает взгляд, будто папские индульгенции – бесценное Божье сокровище, посредством которого человек примиряется с Богом (тезис 33): ведь это значит приписывать индульгенции то, что на самом деле совершил Христос. Невозможно одновременно хвалить и «щедрость индульгенций», и «истинность раскаяния» (тезис 39).

«Сокровища Евангелия – это сети, коими прежде улавливались люди от богатств. Сокровища же индульгенций – это сети, коими ныне улавливаются богатства людей» (тезисы 65-66). Заслуга Лютера состояла в том, что он первым заявил о том, что папская затея с индульгенциями преследует чисто коммерческие цели, но на самом деле подкупить Бога невозможно. В практике продажи индульгенций выразилась порочная идея подмены Бога Церковью. Оказывается, прощение со стороны Церкви не одно и то же, что и прощение со стороны Бога. Это заявление Лютера имело эффект взорвавшейся бомбы.

Как видим, богословские взгляды августинистского монаха в это время содержали некоторые спорные элементы. Например, Лютер утверждал, что не только папа Римский, но и любой священник является наместником Бога на земле (тезис 7). Также Лютер верил в чистилище (тезисы 10, 11, 16). В тезисе 23 Лютер писал, что полное прощение доступно лишь немногим христианам. И все же эти ошибочные взгляды виттенбергского реформатора не смогли заглушить собой основной его тезис, оспаривавший власть папы римского прощать грехи путем продажи индульгенций. Друг Лютера, Филипп Меланхтон пытался исправить некоторые его сомнительные идеи.

Достоинства и недостатки богословия Лютера
В ранний период своего монашества Лютер был слишком озабоченным своей способностью угодить Богу при помощи добрых дел. Он мог шесть часов исповедовать перед Богом свои грехи и при этом не быть уверенным в том, что исповедал их все. Воспитываясь в жестких условиях своим отцом, он перенес на Бога образ Верховного Деспота, занятого только поиском человеческих прегрешений. Когда однажды ему открылся новый смысл известного выражения из текста Рим. 1:17 «праведный верою жив будет», он понял, что это его представление о Боге было ошибочным: спасение нельзя заслужить; его можно лишь принять верою.

Кроме этого, Лютеру следует отдать должное в отношении к тезису о возможности отпадения от спасения. В отличие от Кальвина, который считал, что Божий суверенитет исключает какую-либо возможность изменения Божьего решения о спасении одних людей и погибели других, Лютер не признавал этой доктрины. Хотя он и верил, что спасение до уверования человека от него совершенно не зависит, но зато он признавал, что оно зависит от человека после его уверования. Если грешник не имеет какой-либо свободы воли, то после своего уверования он ее получает, а значит Бог начинает относиться к нему, как к сознательной личности. Эта (восстановленная Богом) свобода воли позволяет человеку не только получить спасение, но и отвергнуть его.

Здесь Лютер оказался более последовательным богословом, чем Кальвин. Этот взгляд отличается от арминианского лишь тем, что свобода воли в нем признается только для избранных людей и только после их уверования, тогда как у арминиан она даруется «предварительной благодатью» абсолютно всем людям и до их уверования.

К неоспоримым достоинствам учения Лютера можно отнести два нижеследующих:
1. Писание имеет преимущественный авторитет перед Церковью.
Значение: Церковные Предания могут быть только вспомогательными средствами в познании Бога, но не боговдохновенными источниками Божественной истины. Церковь имеет право лишь толковать Писание (в спорных случаях), но не создавать его, поскольку оно было создано особо избранными для этого служения людьми – пророками и апостолами. Оно не возникло в результате созыва церковных соборов или мнения какого-либо богослова.

2. Спасение является даром, которое следует принять верою.
Значение: Спасение достигается посредство веры в Божьи заслуги, а не в человеческие. Дела могут быть лишь свидетелями уже полученного в качестве дара спасения, но не его условием. Отрицание праведности Божьей, заслуженной Христом на Голгофе, приводит к утверждению вместо нее собственной праведности. Поскольку спасение невозможно заработать, самоискупление невозможно.

Все остальные преимущества его богословия истекают из этих двух.

В богословии Лютера имеются также и некоторые отклонения от евангельского учения:
1. Оправданный человек одновременно и праведник, и грешник.
Такое положение вещей может спокойно мириться с грехами христианина, считаясь вполне нормальным для христианского образа жизни. Если мы уже святы по вменению, то к чему еще стремиться? Ошибка в этом рассуждении состоит в том, что оправдание совмещается с возрождением, которое предполагает определенное преображение. Просто оправданного, но совершенно неизменного человека не существует.

2. Бог принимает нас такими, как мы есть.
В реальности, Бог принимает только раскаявшихся грешников, а не тех, которые ничего не сделали для того, чтобы Божья милость распространилась на них.

3. Спасение не зависит от самого человека.
Это — доктрина полного или безусловного монергизма, которая якобы прославляет Бога не только за дар спасения людей, но и за причинение им их духовной потребности в этом даре. В действительности же Библия учит тому, что т.н. «предварительная» благодать делает грешника способным уверовать и покаяться, чтобы принять дар спасения. Поэтому нет никакой необходимости в принудительной благодати, якобы осуществляющей вопрос спасения без согласия самого грешника.

4. Бог наделяет верующего совершенной праведностью, исключающей человеческие усилия по его освящению.
Ошибочность этого тезиса состоит в следующем: обретение вмененной праведности грешником делает излишним необходимость в праведности преображенной. Стало быть, Христос оправдывает не грешника, а его грех, как бы закрывая на него глаза. При таком подходе, праведность верующего подменяется праведностью Бога, тогда как в действительности Бог создает человеку все условия для угождения Себе, на сам процесс освящения зависит от человеческого послушания. При этом в вопросе спасения это угождение Богу не зависит от совершения добрых дел, а исключительно только от личной веры в дело Божье.

5. Вера есть безусловный дар Божий.
Бог не может просто одарить человека верой, как и не может дать ему терпение или верность по одной молитве. Богу нужно лишь осознанное, а не марионеточное послушание. Если бы вера была безусловным даром Божьим, тогда Бог никогда бы ее не требовал от грешника. Этот же взгляд делает веру не нашей личной, а Божьей. Это просто злоупотребление доктриной вменения.

6. Церковь и государство являются «двумя руками» Божьими, имея только различные предназначения.
Ошибка этого утверждения состоит в том, что государство не имеет Божественного происхождения, так что Бог использует его точно так же, как использовал египетского фараона, вавилонского царя Навуходоносора или персидского царя Кира. Некоторая форма правосудия государством осуществляется благодаря лишь т.н. «предварительной благодати», которую нельзя смешивать с благодатью особой, оправдывающей.

Общая оценка богословия Реформации
Реформация показала, что Церковь может ошибаться, так что было бы лучше, если бы она не выходила за пределы сказанного в Библии. Тем не менее, известные нам ныне «пять принципов протестантизма» были сформулированы совершенно недавно: в 1996 году реформатскими церквами США. Поэтому они вполне могут быть другими в зависимости от той протестантской конфессии, которая о них рассуждает. Например, меннониты могут добавить или убавить некоторые из них. Например, принцип «только Богу слава» основан на ложной идее об абсолютном суверенитете воли Божьей, во что не верят арминианские протестантские церкви. С другой стороны, к этим принципам следует отнести принцип «всеобщего священства», незаслуженно попранный в современных протестантских церквах.

Реформация показала необходимость борьбы с несовершенством не только традиционных церквей, но и себя самой, что хорошо видно при изучении ее собственной истории. Разумеется, совершенствоваться можно по многим вопросам различного характера (типы церковного устройства, отношение к государству или доктринальные различия), но самым принципиальным вопросом во все времена был и остается вопрос спасения человека. Здесь Лютер занял позицию Августина об абсолютном предопределении Бога, позже развитой Жаном Кальвином. Получилось так, что именно по вопросу спасения Лютер и не был реформатором, поскольку только озвучил мнение Августина, постепенно вытесненное из католического богословия.

Учение же Августина по этому вопросу не было первоапостольским, поскольку о нем никто не знал в течение четырехсот лет после возникновения христианства. Получается, Лютер призывал возвратиться к первоначальному учению Церкви Христовой недостаточно глубоко. Это произошло по той причине, что вместо католического Рима он подчинил германскую церковь власти местных князей, т.е. государству.

Богословский спор по вопросу о принудительности или непринудительности спасения, хотя и возник во времена Аврелия Августина (начало V века н.э.), своего апогея достиг в конце шестнадцатого века. Попытку примирения между сторонниками принудительности воли Божьей и ее непринудительности в Голландской реформатской церкви предпринял амстердамский проповедник и богослов Якоб Арминий. Он подверг критике распространенное учение Жана Кальвина о жестком предопределении Богом всех событий на земле, включая и вопрос спасения — в новой перспективе. Он заявил, что Божья воля не принуждает людей к спасению, но спасение зависит не от добрых дел человека, а исключительно от его веры и покаяния.

Хотя учение Арминия и было осуждено самими реформатами в 1618 году, вскоре этот спор вышел за пределы Голландии и разделил все протестантские церкви на два богословских течения: кальвинизм и арминианство. Поэтому, например, баптисты подразделяются на т.н. «общих» (арминианских) и «частных» (кальвинистских).

Какое это имеет значение для понимания дальнейшего развития богословия Реформации? Суть спора между кальвинистскими и арминианскими церквами сводится к различному ответу на нижеследующий вопрос: «Обязан ли Бог принуждать людей к спасению или нет?» Кальвинисты дают на него положительный, а арминиане – отрицательный ответ. Разумеется, арминианское представление о том, что спасение имеет обусловленный волей самого человека характер, было ближе к католическому представлению о том, что спасение зависит от добрых дел человека. Таким образом, арминианство, заняв среднюю позицию между реформированным и традиционным взглядом на способ спасения, явилось частичным возвратом к общей церковной традиции, к которой следует отнести также и Православные церкви.

Заключение
Основная заслуга Лютера состоит в посильной попытке возвращения Церкви Христовой к первоапостольскому учению. Даже католики были вынуждены признать справедливость некоторых его положений. Однако этот виттенбергский богослов был недостаточно последователен в своем стремлении реформировать Католическую церковь. Многие из ее обрядов он оставил, другие видоизменил, поскольку считал, что в Церкви может присутствовать то, что в Библии не осуждено явным образом.

Некоторые из его богословских идей вызывают сомнение, особенно принцип «двойственного стандарта». Например, христианин может быть на судейском месте справедливым, а вне его – милосердным. Поэтому нередко богословие Лютера называют «парадоксальным». Особенное нарекание вызвало его учение об отсутствии у грешника способности уверовать в Евангелие и раскаяться в своих грехах. Полная греховность человечества относится не к этой способности людей, а к их способности заслужить себе спасение при помощи добрых дел.

Однако Лютер здесь не смог освободиться от заблуждений Августина. Тем не менее, он свято верил в то, что Бог любит всех людей и желает им спасения. Это показывает всю противоречивость его доктрины, ведь универсальность Божьей любви должна была означать для него то, что Бог заблаговременно позаботится о грешных людях, снабдив их помощью со стороны т.н. «предварительной благодати», чтобы они смогли раскаяться в своих грехах и принять Евангелие верою. Таковы реальные и мнимые достижения Реформации.

Какое же значение имеет Реформация для верующих людей, принадлежащих к церквам восточного христианства? Прямое, поскольку вопрос не в том, где впервые появилась Реформация, а в том, нуждается ли в ней каждая христианская церковь и каждый последовательный христианин.

Действительно, к примеру, задолго до времени Лютера в России появилось реформаторское движение, получившее название «стригольничество». Стало быть, и на Руси были свои «протестанты», как были и жестокие гонения на них. Но если признать верным принцип несовершенства видимой Церкви Христа, тогда нам также придется выбирать между непогрешимостью и несовершенством той церкви, к которой принадлежим мы сами.