Джон Уэсли как убежденный последователь Якоба Арминия

Джон Уэсли как убежденный последователь Якоба Арминия.
Гололоб Г.А.
Введение
Джон Уэсли (1703-1791) известен во всем христианском мире как неутомимый проповедник и основатель Методисткой церкви. Он закончил Оксфорд со степенью магистра, изучил, по крайней мере, семь языков и усиленно занимался самообразованием, прочитывая ежегодно примерно по сто книг. Будучи разъездным проповедником, он проехал в седле 400 000 км, что может быть приравнено к десяти кругосветным путешествиям. Он произнес около 40 000 проповедей и написал примерно двести книг. Нередко его проповеди под открытым небом слушало свыше 10 000 человек. Ему часто приходилось проповедовать по три раза в день, несмотря на погодные условия. Передвигаясь верхом на лошади, Уэсли посетил сорок два раза Ирландию и двадцать два раза Шотландию. Когда ему было 72 года, он написал в своем дневнике, что состояние его здоровья лучше, чем когда ему было сорок лет. В 1791 году, когда умер Уэсли, в Англии насчитывалось 79 тысяч методистов, а в Америке еще 40 тысяч.
В нашем очерке о жизни и богословии Джона Уэсли мы представим его как убежденного апологета арминианской доктрины, которой он придерживался до конца своих дней. Мы попытаемся выяснить объективные причины и предпосылки принятия им этого учения, чтобы понять мотивацию этого его решения, опираясь на его собственные высказывания и рассуждения на эту тему. Изучение того, как относился Уэсли к кальвинистско-арминианской дискуссии, поможет многим современным христианам сформулировать собственное видение и позицию в данном споре. Вникая в суть аргументации Уэсли, мы сможем убедиться в том, что данная дискуссия является актуальной во все времена, поскольку затрагивает «вечные» вопросы о Божьем отношении к грешным людям и об их личной ответственности перед Ним.
Детство и юность Джона Уэсли.
Джон Уэсли родился 17 июня 1703 года в семье пастора, принадлежавшего к т.н. «Высокой» Англиканской церкви. Это произошло в городке Эпворт, находившемся в двухстах километрах к северу от Лондона, в графстве Линкольншир. Его отец, Самуил Уэсли, был выпускником Оксфордского университета со степенью магистра и служил в течение сорока лет пастором в этом же городе. Поскольку пастор Самуил часто призывал жителей Эпворта решительно повернуться к Богу, некоторые из них стали его врагами. Несмотря на перенесение различных неудобств по этой причине (его имение даже дважды горело), пастор Самуил постепенно завоевал сердца многих горожан. Самуил Уэсли был решительным сторонником создания миссий в самых отдаленных странах мира. Многие из положительных аспектов его личности отразились на жизни и творчестве его сына, Джона.
Мать Джона, Сюзанна Уэсли, была одаренной женщиной с благородным сердцем. Ее отец и дед, как и ее муж, были пасторами. Сюзанна Уэсли получила на то время хорошее образование. Она свободно владела тремя языками: греческим, латинским и французским. Однако, прежде всего, она была матерью девятнадцати детей, девять из которых умерли в раннем возрасте. Для оставшихся детей (семерых дочерей и троих сыновей) Сюзанна Уэсли была матерью, учителем и воспитателем одновременно. В семье Уэсли Джон был пятнадцатым, а его брат, Чарльз, — восемнадцатым по счету ребёнком. Этим двум братьям было суждено разжечь огонь духовного Пробуждения по всей Англии.
О духовных качествах миссис Уэсли доктор Адам Кларк говорил следующее: «Такой женщины я не только не встречал когда-либо, но даже и не слышал и не читал. Такую женщину описывает Соломон в последней главе Книги Притчей, и я мог бы перефразировать его слова следующим образом: много было жен добродетельных, но Сюзанна Уэсли превзошла всех их». Без целенаправленного воспитания, осуществлявшегося под мудрым руководством Сусанны, Джон Уэсли никогда не смог бы стать основателем движения методистов: именно она приучила его к дисциплине, начиная с того времени, когда ему стукнуло пять лет.
В возрасте шести лет с Джоном случилось то, что оказало сильное влияние на его последующую жизнь. В ночь на 9 февраля 1709 года дом, в котором жила семья пастора Самуила, внезапно загорелся. Причина возгорания осталась неизвестной, но, вероятнее всего, дом был подожжен недовольными соседями. Когда семья оказалась за пределами горящего дома, обнаружилось, что маленький Джон находится внутри. Маленький мальчик проснулся от вспышек света и звуков полыхающего пламени и выглянул в окно второго этажа, и его удалось вытянуть из горящего дома перед самым обрушением кровли. После этого Сюзанна Уэсли стала называть его «головней, вытащенной из огня» (Зах. 3:2). Она никогда не забывала о чудесном спасении ее сына, приняв решение «особенно заботиться о душе этого ребенка».
Когда Джону исполнилось тринадцать лет, он поступил в Чартерхауз в Лондоне – привилегированную школу, основанную герцогом Бекингеймом, где изучал древние языки: древнееврейский, греческий и латынь. О своих религиозных убеждениях этого периода своей жизни Джон Уэсли говорил позднее следующее: «Я читал Слово Божье и молился утром и вечером. Я надеялся быть спасенным, потому что: во-первых, я не был таким плохим, как другие парни; во-вторых, я всегда был открыт к религии: читал Библию, молился и ходил в церковь регулярно». Тем не менее, настоящее обращение к Богу Джон испытал лишь позже, в 1725 году, когда обучался в Церкви Христа, в Оксфорде.
В семнадцать лет Джон настолько продвинулся в своей подготовке, что его старший брат, Самуил, написал отцу: «Джон готов поступить в Оксфорд». Таким образом в 1720 году Джон Уэсли стал студентом Оксфорда. Хотя отцу Джона не суждено было увидеть своего сына в качестве выдающегося проповедника, он все же был свидетелем того, как в 1726 году Джон стал аспирантом Линкольн-Колледжа. В этой должности Джон Уэсли находился до 1751 года, изредка прерывая свою преподавательскую практику вынужденными обстоятельствами. Когда в 1735 году отец Джона умер, их семья столкнулась с большими материальными затруднениями, так что Сюзанна Уэсли была вынуждена переселиться к своему старшему сыну Самуилу, который жил со своей семьей в Лондоне.
В то время как его мать была жива, Джон Уэсли не раз обращался к ней за советом и помощью. Когда перед ним предстал выбор быть или не быть ему миссионером среди коренных американцев, он чувствовал в себе колебание. Тогда она сказала ему: «Если бы у меня было двадцать сыновей, я была бы счастливой знать, что все они приняли такое служение, даже если бы это означало, что я никогда не увижу их». Когда у Джона были трудности с учением о внутреннем свидетельстве Святого Духа, один разговор с нею помог ему убедиться в том, что его проповеди на эту тему были угодны Господу.
Сюзанна Уэсли жил с великой радостью принимала великие духовные благословения, изливаемые на людей через проповеди ее сына. Летом 1742 года ее жизнь тихо подошла к концу. Умирая, она сказала: «Дети, как только я освобожусь от этого тела, то буду петь псалмы во славу Божию». Как она служила этой цели в своей жизни, таким же образом продолжила делать это и после своей смерти.
«Святой клуб» в Оксфорде.
В 1724 году Джон стал бакалавром, а в 1727 – магистром. В 1728 году его рукоположили в священники, и он начал помогать служить отцу в одном из его приходов. В этом году его младший брат, Чарльз, организовал из числа искренне верующих студентов Оксфорда духовный кружок и пригласил Джона вернуться к преподаванию и поддержать это начинание. Члены клуба собирались почти каждый вечер с шести до девяти часов. После молитвы они изучали Библию или классическую литературу, а затем обсуждали текущую работу дня и их планы на следующий. В насмешку их стали называть вначале «святым клубом», а потом «методистами» за регулярность прохождения их собраний и последовательность в оказании помощи нуждающимся людям, находящимся в тюрьмах и сиротских домах. В 1735 году в «Святой клуб» вступил Джордж Уайтфильд (1714-1770) – будущий сотрудник Джона Уэсли.
Следует особо отметить то, что к этому времени в Оксфорде был глубокий духовный кризис. В то время, как там учился Уэсли, он вряд ли заслуживал того, чтобы называться богословской школой. Время как преподавателей, так и студентов было использовано для проведения всевозможных игр и развлечений, а не серьезных упражнений. Джон Уэсли бросил вызов этим порядкам, продолжая следовать увещаниям своей матери, призывавшей его не тратить свое драгоценное время зря. Поэтому он много времени проводил в библиотеке, разрабатывая свою собственную программу обучения. Будучи студентом, он заслужил такую репутацию, что после шести лет учебы в Оксфордском университете в возрасте всего лишь двадцати трех лет был возведен в аспирантуру в Линкольн-колледже.
В 1735 году братья Уэсли (Джон и Чарльз) отправились миссионерами в Америку, в штат Джорджию, но, несмотря на неутомимый педантичный труд, их служение оказалось безуспешным, так что в начале 1738 года они вернулись домой. Во время путешествия в Америку братья познакомились с миссионерами из «моравских братьев». Их удивило то, как мужественно переносили застигнувший их в пути шторм эти люди. Такой готовности встретить Бога в любую минуту, братья Уэсли не имели, поэтому решили поддерживать контакты с «моравскими братьями».
Когда они прибыли в Америку, то один из престарелых членов этого общества, Готлиб Шпангенберг, задал Джону, как тогда казалось, унизительный вопрос: «Знаешь ли ты Иисуса Христа?» «Я – священник, — ответил Уэсли, — и меня не нужно учить тому, что Христос есть Спаситель мира». «Я спросил тебя не об этом, — продолжил старец. — Я спросил тебя о том, знаешь ли ты, что Он твой личный Спаситель?» Таким путем Джон Уэсли впервые услышал о том, что можно быть уверенным в собственном спасении не в конце своей жизни, но в любое время, проявив только искреннюю веру в Божье прощение и милость ко всем грешникам. Такой уверенности в своем спасении Джон тогда не имел, хотя и совершал пост дважды в неделю и совершал много благочестивых дел, чего не делало большинство прихожан Англиканской церкви. И все же братья Уэсли серьезно заинтересовались убеждениями «моравских братьев».
Вернувшись в Лондон, братья Уэсли стали посещать собрания, организованные лидером «моравских братьев», Петром Бёлером. На одном из них 24 мая 1738 года, слушая предисловие Мартина Лютера к Посланию к римлянам, Джон пережил истинное обращение, уверовав во Христа как своего личного Спасителя. С этого времени он не подвергал сомнению факт своего собственного спасения, даруемого Богом каждому человеку в ответ на его личную веру. Напротив, он стал ревностно проповедовать всем и всюду три великие истины, открывшиеся ему в это время: об оправдании только верой, об освящении как реальном преображении в образ Христов и об уверенности в собственном спасении. До конца своей жизни Уэсли был верен этим трем великим истинам христианского учения.
Примерно в это время (а точнее, три дня ранее) пережил свое обращение и его младший брат, Чарльз (1708-1788), охотно присоединившийся к служению Уэсли в качестве автора и исполнителя христианских гимнов. Конечно, это не значило, что до этого времени оба брата Уэсли не были спасены в реальности, но это значило, что они не были уверены в своем спасении. Тесный контакт с «богемскими братьями» позволил им получить эту уверенность. В 1738 году братья Уэсли даже посетили их колонию в Германии, по образцу которой потом начали формировать группы своих последователей. Впрочем, Джон не во всем был согласен с «богемскими братьями», критикуя, в частности, их мнение о завершенной святости, получаемой в оправдании, что практически исключало собой дальнейший духовный рост.
Начало методистского пробуждения.
В 1739 году Уэсли и Уайтфильд посетили Бристоль с проповедью Евангелия среди шахтеров. Особенностью этой миссии было то, что они стали проповедовать под открытым небом, что не позволялось в Англиканской церкви. Кроме того, согласно канонам этой церкви, спасенными (а точнее спасаемыми) считались лишь лица, принимающие участие в церковных таинствах. Однако Уэсли и Уайтфильд выступили с проповедью об оправдании одной лишь верой, вызвав тем самым нарекания в свой адрес со стороны священнослужителей Англиканской церкви.
Новое движение, за которым закрепилось название методистов, распространялось большими темпами. В 1744 году была созвана первая конференциям методистских проповедников, в 1746 году Джон Уэсли разделил всю Англию на семь округов. Кроме проповеди Евангелия, одним из ведущих направлений методизма была социальная работа: члены нового общества посещали тюрьмы, больных и помогали бедным, а также активно боролись за прекращение рабства и торговли неграми. Тем не менее, Уэсли был против выхода из состава Англиканской церкви, поэтому призывал своих последователей к жертвенному служению и влиянию собственным примером, а не к отделению.
Уэсли проповедовал с таким пылом, что иногда казалось, что его слушатели были потрясены до глубины их души. Зачастую голос проповедника тонул в рыданиях кающихся грешников. Нечто подобное случилось, например, при посещении Уэсли церкви в городе Эвертон, когда под впечатлением его проповеди многие люди так плакали и молились, что не были в состоянии стоять или ходить. Один священнослужитель, который слышал проповедь Уэсли, писал ему следующее: «Ваше присутствие создало такую атмосферу, что нам показалось, что Вы прибыли из другого мира». Нередко по молитве Уэсли исцелялись больные и совершались другие чудеса (например, когда брошенные в него камни не попадали в цель). Тем не менее, великий проповедник никогда не придавал чудесным явлениям решающего значения, но всегда призывал в своих проповедях людей к покаянию, а не использовал их с целью демонстрации чудес. По его мнению, без веры в прощение грехов все остальное является бесполезным для спасения и освящения христианина.
С момента своего «полного» обращения к Богу в 1738 году и до своей смерти в 1971 году, за все эти пятьдесят три года Джон Уэсли исколесил всю Англию, Шотландию и Ирландию, преодолевая до 160 километров и произнося до пятнадцати проповедей в неделю. Поскольку большинство церквей были закрыты для него, он проповедовал главным образом на открытом воздухе или в домах, принадлежащих его последователям. Начало этим проповедям положила миссия Уэсли и Уайтфильда среди шахтеров Бристоля, имевшая место 29 марта 1739 года. После четырехдневного пребывания в Бристоле Уэсли вернулся в Лондон, чтобы поговорить с ее матерью о возможности проповеди под открытым небом и получил от нее полное согласие. С того времени, у него вошло в привычку проповедовать в любом месте и в любое время, когда только есть слушатели.
Как это происходило обычно, мы можем представить себе на примере посещения Уэсли города Ньюкасла. В этом городе разгул пьянства и безбожия был хуже, чем где-либо еще в Англии. В воскресенье в семь часов утра Джон Уэсли вместе со своим спутником Джоном Тейлором появились в пригороде и начали петь псалмы. К ним подошли некоторые любопытные, чтобы узнать, что происходит. Вскоре число слушателей возросло до пяти сотен, а, когда Уэсли заканчивал свою проповедь, народу собралось уже до полутора тысяч. Последними словами евангелиста были следующие: «Если вы хотите знать, кто я такой, то меня зовут Джон Уэсли. Сегодня в пять часов вечера я намерен, с Божьей помощью, проповедовать на этом месте снова». Вечером число слушателей было настолько велико, что, по усмотрению самого Уэсли, только половина его слушателей могли в действительности слышать его голос, хотя Уэсли проповедовал достаточно громко. Примерно такими были все его посещения тех мест, где он мог проповедовать.
Иногда ему приходилось проповедовать до четырех раз в день и в самых различных условиях. Конечно, в непогоду искали подходящие места, но для большой аудитории таких мест обычно нельзя было нигде найти. Поэтому Уэсли приходилось проповедовать просто под открытым небом или же в самых неожиданных местах. Например, о своем посещении Бедфорда Уэсли писал следующее: «Здесь у нас были очень большие собрания, но зловоние, ищущее от свиней с нижнего этажа, было невыносимо. Был ли еще когда-нибудь случай, когда Евангелие оказывалось выше загона для свиней? Однако люди приходили, чтобы послушать, что говорило о том, что они действительно любят Евангелие, чтобы быть способными прийти даже в такое место».
От продажи своих книг Уэсли регулярно получал доход, с помощью которого поддерживал различные благотворительные организации. Уэсли использовал свое влияние, чтобы собрать деньги для оказания помощи бедным. Он рассказывает, как в Бристоле в воскресенье утром проповедовал для бедных. При этом денег, собранных для их нужд, было в два раза больше обычной суммы. Вскоре он услышал о том, что французские заключенные, живущие недалеко от Бристоля, находятся в очень тяжелых условиях. Когда он пришел туда, то увидел 1100 человек, которые были одеты в рубища и спали на матрасах из сгнившей соломы. Там Уэсли проповедовал на тему «Пришельца не обижай» (Исх. 23:9), а затем собрал сумму пожертвований в размере 24 фунта стерлингов. На эти деньги он купил ткань и отдал пошить рубашки и брюки для этих обездоленных иностранцев. Бристоль был заражен этим примером, так что вскоре было собрано много матрасов и одеял. И даже со всей Англии стали поступать пожертвования, чтобы заключенные были обеспечены самым необходимым.
Трудности в служении Джона Уэсли.
Как ни печально это отметить, но трудностей и затруднений в служении Уэсли было не меньше, чем успехов. Уэсли преследовало главным образом духовенство официальной Англиканской церкви. Хотя вплоть до своей смерти он не только принадлежал к этой церкви, но и был рукоположен в сан ее священника, он имел очень мало друзей. Это не трудно понять, поскольку он был неудобен для подавляющего числа англикан, ведущего беспечный образ жизни. Например, когда Уэсли вернулся из Америки, он должен был подготовить доклад о своей миссионерской деятельности среди американских индейцев и поселенцев. В первое воскресенье после своего возвращения в Лондон он проповедовал в двух церквах. Люди были готовы услышать истории об обращенных индейцах, но Уэсли говорил им о необходимости покаяния, причем не индейцев, а их самих, лондонцев. Одним словом, он проповедовал им о необходимости пробуждения не в Америке, а в Лондоне. Это привело к тому, что ему немедленно запретили проповедовать в этих церквах.
Когда Уэсли проповедовал против ленивых и беспечных прихожан какой-либо общины, никто не мог избавиться от впечатления, что он критикует их. Казалось, что евангелист ожидает от них большего, чем просто ходить в церковь по воскресеньям. По этой причине перед Уэсли закрылись кафедры всех поместных церквей Англиканской церкви. Уэсли превратился в мишень для насмешек и издевательств, помещенных на первых страницах газет. Одна из них содержала следующее обвинение: «Вы бегаете из одного конца страны в другой в поисках своих языческих братьев и подстрекаете людей думать, что их пасторы вводят их в заблуждение».
Методистов причисляли к зловредной секте, позорящей официальную церковь. Уэсли сам говорит об этом следующее: «Везде, где мы появлялись, нас изображали как бешеных собак. В проповедях, газетах и брошюрах любого рода нас описывали, как ужасных монстров». Не раз Уэсли грозили отлучением, однако не могли найти для этого более весомых оснований. Злоба духовенства зачастую подхватывалась простыми людьми, нередко ставя под удар здоровье и жизнь Уэсли. Как правило, ни полицейские, ни судьи ничего не делали для того, чтобы наказать зачинщиков всех тех побоев и унижений, которые перенесли Уэсли и его последователи, или предотвратить такого рода эксцессы.
Но преследования принесли некоторую пользу методистскому движению, отсеяв самых слабых и нерешительных. Поэтому в него вошли только те, кто был твердо убежден в прощении своих грехов и решился стать на путь правды, жертвы и святости. Проходя через каждое испытание, истинные последователи Христа укрепляли собственную веру и приобретали еще большее число убежденных сторонников. Это было как вначале христианской эры: «кровь мучеников есть семя Церкви». Поэтому римские чиновники были вынуждены отменить совершение публичных казней христиан, потому что после каждой из них принимало новую веру все больше и больше людей, причем нередко из самых гонителей. Нечто подобное было и в случае с методистами: чем больше их преследовали, тем больше они увеличивались в числе. Например, первый и третий методистские епископы в Америке были первоначально ярыми гонителями и противниками Уэсли. Поэтому враги Уэсли, сами того не подозревая, оказывали ему большую услугу.
Особым испытанием для Джона Уэсли был его неудавшийся брак. Первоначально он отстаивал принцип безбрачия, что объясняет, почему он оставался неженатым до сорока восьми лет. Вероятно, эта его позиция была верна, по крайней мере, в его случае, когда в силу своего служения он должен был подолгу оставлять свой дом. Так поступил, например, его друг и сотрудник Фрэнсис Эшбери в Америке. Однако позже Джон Уэсли изменил свое мнение и стал искать подходящую кандидатуру себе в жены. Когда же он в 1749 году, наконец, женился, его брак оказался самой большой ошибкой, которую он когда-либо совершал в своей жизни. Его жена не могла выдержать такого длительного отсутствия его дома, так что стала патологически подозревать его в измене. Последние годы их совместной жизни превратились в дополнительный крест, который, правда, Уэсли нес безропотно. Наконец, в январе 1771 года после более чем двадцати лет их совместной жизни миссис Уэсли ушла из его дома навсегда.
Что же касается внешних обстоятельств, то любое преследование не может длиться вечно. По мере увеличения числа сторонников Уэсли, все больше и больше становилось ясно, что они просто хотят жить по-христиански. В одном городе группа методистов предстала перед судьей, который хотел узнать, что они за люди. «Они говорят, что они лучше, чем мы, — сказал главный обвинитель, – но мы также молимся с утра до ночи». «Это все, в чем Вы их обвиняете?» — спросил судья. «Да, сэр, — сказал тот, но потом продолжил. — Только подумайте, Ваша честь, они обратили в свою веру даже мою жену. Перед тем как пойти к ним, она имела острый язык, а теперь стала мягкой, как ягненок». «Отпустить их всех на свободу, — объявил судья. – Пусть с языком каждой женщины в этом городе сделается то же, что с языком Вашей жены».
Таким образом, по вере, молитве и святом хождении перед Богом методистов оппозиция была сломана. Некоторые священнослужители то тут, то там начали позволять Уэсли проповедовать со своих кафедр. Мужчины, которые прежде бросали в него тухлые яйца, теперь приветствовали его как величайшего проповедника своего времени. После долгих лет преследований стало большой честью принадлежать к большой семье методистов, потому что сам Уэсли оказался верным последователем Христа. Теперь перед Уэсли открылось больше возможностей для реформирования его родной Англиканской церкви. И он принялся использовать их с присущей ему энергией и настойчивостью.
Духовное наследие Уэсли.
Создание новой церкви является редким событием в истории. Тем не менее, под руководством Божьего провидения, но без личного намерения, Уэсли стал основателем церкви, которой было суждено стать одной из крупнейших протестантских конфессий в мире. Возможно, как раз скромность Уэсли и сделала это возможным, поскольку он до конца своей жизни считал себя членом Англиканской церкви. Великий британский реформатор всегда указывал на то, что в его планы не входит сформировать новую религиозную конфессию и тем самым побудить остальных христиан поклоняться Богу в духе и истине. Он хотел, чтобы его последователи регулярно и активно участвовали в богослужениях поместной общины, преображая ее изнутри. И только после смерти Джона Уэсли Конференция методистских проповедников заявила о своем выходе из членства Англиканской церкви.
А все началось с простого. Когда Джон Уэсли принял предложение Уайтфильда проповедовать людям прямо под открытым небом, он убеждал их в том, что сами по себе обряды спасти кого-либо не могут. Уэсли призывал своих последователей молиться своими, незаученными словами, а также прославлять Бога простыми гимнами, которые для этой цели пришлось сочинять Чарльзу (всего им было сочинено 6 000 гимнов). Свои встречи с людьми Джон Уэсли назначал в другое время, чем то, в которое проходила воскресная служба и совершалось Святое Причастие (обычно утром). После окончания службы он призывал верующих остаться, чтобы познакомиться с его пониманием воли Божьей относительно их освящения. Из заинтересованных лиц он создавал духовные кружки, живущие по особым правилам и собирающиеся для молитвы и чтения Библии ежедневно. Виновные в несоблюдении этих правил отлучались от общения. Иногда число исключенных членов методистских групп было больше, чем число оставшихся.
Несмотря на строгость тех правил, которые соблюдались методистами, число их последователей постоянно росло. Постепенно к проповеди стали допускаться рядовые члены церкви, а не исключительно священнослужители, хотя к ним предъявлялись дополнительные требования. Таким образом Уэсли организовал «общества» из своих сторонников, вначале в Бристоле (1739), Лондоне (1740) и Ньюкасле (1742). Из этих центров движение распространилось в небольшие города и сельские районы.
В 1779 году Дэон Уэсли подтвердил, что вместе со своим братом Чарльзом проповедовал спасение по вере более сорока лет. В целом же свое служение Джон Уэсли продолжал более пятидесяти лет. И все оно было весьма интенсивным, поскольку проповедник не желал тратить свое время попусту. Передвигаясь верхом, обычно он преодолевал в день расстояние от 60 до 90 км. Рекорд его нахождения в пути в течение одного дня – 150 км. Поскольку эти поездки были регулярными, можно приблизительно подчитать, что он проезжал за год расстояние в 7000 км., а в течение всей своей жизни преодолел приблизительно 350 000 км. Если учесть, что в среднем он произносил двадцать проповедей в неделю, то за всю его жизнь это составит 42 400 проповедей. Однажды (в театре Корнуолла) Уэсли говорил перед толпой в 30 тыс. человек. При этом он не испытывал каких-либо серьезных заболеваний в течение тридцати лет своей разъездной работы. Лишь когда ему стукнуло 86 лет, он впервые заметил, что его силы начали оставлять его.
Уэсли написал комментарий к Библии в четырех томах, а также серию книг из 50 томов, известных как «Христианская библиотека». Позже он переработал эту серию и выпустил ее в сокращенном виде в 30 томах. Им был составлен учебник по церковной истории в четырех томах, антология духовной поэзии того времени в трех томах и большой объем книг по церковной музыке. На протяжении многих лет выходило печатное издание под названием «Арминианский журнал», состоящее из 56 страниц. Уэсли написал много книг, проповедей, писем и эссе по спорным темам, и бесчисленное множество трактатов. Его переводы и сокращенные издания книг составляют примерно 200 томов. Он смог оставить после себя такое богатое литературное наследство по той причине, что сам читал очень много. По его личному свидетельству, он прочел свыше 2 000 различных книг, большинство из которых просто в седле.
23 февраля 1790 года состоялась последняя проповедь Уэсли. На следующий день он посетил друзей в Далхеме и был в хорошем состоянии, но в пятницу, вернувшись домой, он почувствовал себя очень больным. Его друзья были очень обеспокоены его состоянием и сразу же вызвали доктора Уайтхеда. Уэсли становилось все хуже, и он впал в лихорадку.
Теперь он был вынужден находиться все время в постели. 25 марта 1791 года около 10 часов утра, когда группа его друзей молилась о нем на коленях, Уэсли прошептал: «До свидания», и отдал свой дух Богу. Один из посетителей позднее воскликнул: «Нельзя было выразить словами то, каким мы увидели его лицо. Чем больше мы смотрели на него, тем больше видели неописуемое великолепие небес». Провожало в последний путь тело усопшего Джона Уэсли огромное количество его сотрудников и друзей.
Имея большие возможности прожить жизнь богатым человеком, Уэсли добровольно избрал бедность. При своей жизни он часто говорил, что если бы имел денег больше, чем 10 фунтов стерлингов, тогда он ощущал бы себя вором. Подсчитано, что через его руки прошло 30 000 фунтов стерлингов, которые были распределены среди нуждающихся людей. В своем завещании он сделал распоряжение относительно своей лошади, коробки с книгами и денег на карманные расходы. Остальное его имущество до этого времени уже было им распределено.
Уэсли называли отцом дешевых религиозных книг, потому что он написал более 5 000 произведений для простых людей. Он опубликовал 50 томов различных трудов пиетистов, пуритан, англиканцев и отцов Церкви, которые он откорректировал и отредактировал для краткости. Уэсли отдавал средства, полученные от распространения своих книг и журналов, на нужды бедных. Он жил на 28 фунтов стерлингов в год, а все остальное использовал для служения. Много проповедей он посвятил теме простоты в одежде и бережливости в жизни, что соответствовало положению страны, в которой многие жили на грани бедности. В 1746 году Джон Уэсли организовал первую в Англии медицинскую клинику для бедных, существующую на средства жертвователей.
В своем дневнике Уэсли оставил такую запись: «Я скопил все, что мог и отдаю все, что могу. Это все, что у меня есть». Когда он получил в наследство тысячу фунтов, то в течение года все раздал бедным. Уэсли заботился об обучении грамоте бедных детей в своем округе. Не имея денег для аренды помещения, он предоставил свой дом, чтобы они имели возможность учиться грамоте. Привязанность Джона Уэсли к судьбе бедных людей была выражена в его завещании: он просил, чтобы именно бедняки несли его гроб к могиле. И сам он умер бедным, о чем сообщалось в печати следующее: «Истинное достоинство господина Уэсли доказывается тем, что он умер, не оставив никакого имущества. Это показывает, что влияние, которое он приобрел в многочисленных общинах, не использовалось им в корыстных целях. Нищета такого человека обогащает его славу».
Когда Уэсли начал проповедовать, не существовало ни одной методистской церкви. Однако когда он умер, под британским правлением находилось 313 методистских проповедников и 198 – под американским. В британских областях его последователи составили около 80 000 человек, в то время как в США — более 57 000. На настоящий момент к Методистской церкви принадлежит более 55 миллионов человек со всех уголков земли. Поэтому мы можем смело сказать, что влияние Джона Уэсли распространилась далеко за пределы времени его жизни.
Арминианская теология Джона Уэсли
Арминианские убеждения Джон Уэсли воспринял еще с детства, поскольку его родители перешли в «Высокую» Англиканскую церковь именно по причине своего несогласия с кальвинизмом, присущим большинству английских пуритан. По крайней мере, мама Джона писала ему в Оксфорд: «Доктрина предопределения, которая отстаивается строгими кальвинистами, является весьма шокирующей и вызывающей крайнее отвращение, поскольку превращает безупречно Святого Бога в автора греха» (цит. по: Harrison A.W. Arminianism (London, Duckworth, 1937), Р. 189). Дед же и прадед Джона Уэсли были пуританскими проповедниками, кстати, также закончившими Оксфорд, но не принадлежали к Англиканской церкви. Впрочем, в вероучении Англиканской церкви вопрос условности или безусловности спасения был представлен в неопределенном виде, что предоставляло возможность выражать и кальвинистские, и арминианские убеждения. Однако совместить несовместимое было невозможно даже путем неопределенности богословских утверждений.
О крахе таких попыток свидетельствовал и опыт самого Уэсли. Здесь имеется в виду его кратковременное сотрудничество с Джорджем Уайтфильдом, которое в 1740 году было нарушено по причине возникновения богословских разномыслий между ними по вопросу о предопределении. Уайтфильд здесь занял позицию кальвинистов, а Уэсли исповедовал арминианские убеждения. До тех пор, пока они не обращались к вопросу евангелизации неверующих людей, а работали преимущественно с верующими людьми в качестве членов «Святого клуба», существование данного различия между их богословскими взглядами не было критическим. Но как только они стали призывать к покаянию не верующих людей, а неверующих, вопрос о том, является ли спасение условным или безусловным, был поставлен ребром. Джон Уэсли прекрасно понимал, что неверующих людей недопустимо обманывать, говоря примерно следующее: «Бог любит всех людей одинаково, так что желает спасения каждому из вас», но в действительности в это не верить. Нечестным было бы также учить их прийти к Богу по-арминиански, а служить Ему после уверования по-кальвинистски, чем обычно занимались кальвинистские проповедники.
Конечно, эти два великих проповедника не могли найти между собой общего языка, придерживаясь столь непримиримых между собой доктрин, как кальвинизм и арминианство. Действительно, эти две системы богословских убеждений не просто отличаются, а прямо исключают друг друга. Бог либо желает спасения всем людям, либо не желает. Либо Он принуждает к спасению, либо не принуждает. Либо Он выдвигает перед людьми определенные условия для их спасения, либо нет. По всем этим ключевым вопросам не существовало никакой возможности найти какой-либо компромисс или «золотую середину». Кроме того, Уэсли не мог переубедить своего друга, поскольку богословские убеждения Уайтфильда не допускали какой-либо критики в свой адрес, будучи основаны лишь на слепом доверии популярным кальвинистским лозунгам.
Все это обусловило разрыв отношений между этими двумя выдающими проповедниками, так что Пробуждение в Англии вскоре перешло в руки одного Джона Уэсли и его сотрудников. Джордж же Уайтфильд направил свой миссионерский пыл на американский континент. Хотя там он добился успехов не меньших, чем Джон Уэсли в Англии, нельзя забывать о том, что Уайтфильд призывал к покаянию в основном лишь охладевших христиан, тогда как Джон Уэсли проповедовал преимущественно среди неверующих соотечественников. Такое положение сохранилось и до наших дней, поскольку в настоящем миссионерстве кальвинисты никогда не преуспевали. Вместо этого они предпочитали обращать в кальвинизм людей, уверовавших от арминианской проповеди.
Несмотря на существовавший разрыв в их отношениях по причине различного подхода к вопросу предопределения, Джон Уэсли и Джордж Уайтфильд продолжали высказываться друг о друге уважительно. По крайней мере, когда один из кальвинистов стал критиковать теологию Уэсли в присутствии Уайтфильда, тот недовольно покачал головой. Удивленный критик спросил: «Господин Уайтфильд, Вы действительно предполагаете увидеть Джона Уэсли в небе?» «Нет, я не предполагаю, я его увижу, — последовал короткий ответ, — возможно, что Уэсли будет так близко к престолу Божьему, что я едва поймаю его проблеск!» Здесь мы имеем случай высказывания о высоких достоинствах Уэсли его богословским оппонентом. Нечто подобное имело место и с Якобом Арминием, толерантность которого при ведении богословского спора отмечали многие его кальвинистские оппоненты. Фактически оба эти великие проповедники и богословы занимались реформированием каждый собственной церкви: Арминий – Реформатской, а Уэсли – Англиканской.
Примечательно, что в 1780 году от проповеди Уайтфильда в Америке уверовал Бенджамин Рэндалл (1749-1808), который стал основоположником современных баптистов свободной воли, которые не признают испорченность природы грешника. По их убеждению, даже самый отъявленный грешник способен капитулировать перед Божественной благодатью. Для этого ему вовсе не требуется прилагать какие-либо духовные усилия, кроме как просто сдаться, прекратив какое-либо сопротивление Богу.
Вскоре, вместо Уайтфильда Джон Уэсли нашел себе не менее способного соратника и верного друга в лице Джона Флетчера (1729-1785). Джон Уильям Флетчер (его настоящее имя: Жан Гийом де ла Флешэр) был французским гугенотом, получившим богословское образование в Женеве, но эмигрировавшим в Англию по причине религиозных гонений. Когда примерно в середине 1740-х годов он прибыл в Лондон, то сразу же познакомился с братьями Уэсли, найдя с ними общий язык. В 1757 году Флетчер был рукоположен в диакона (6 марта), а затем и в священника (13 марта) Англиканской церкви, будучи назначен викарием преподобного Роулэнда Чамбра в округе Мэйдли, Шропшир.
Джон Флетчер умышленно выбрал в качестве места своей службы густонаселенную часть Уэст-Мидлендса, где он в течение двадцати пяти лет (1760-1785) жил и работал с уникальной преданностью, описанной его женой как «беспрецедентные труды» в эпитафии, которую она сочинила для обелиска его могилы. Кроме выполнения своих пасторских обязанностей, Флетчер всячески содействовал распространению методизма, часто проповедуя вместе с Джоном Уэсли. При этом в отличие от Уэсли, Флетчер настаивал на разработке и формулировке собственного вероучения методистов, указывая на необходимость уточнения англиканских «39 статей». Таким образом, он стал первым богословом методистского направления.
Когда Уэсли сблизился с Уильямом Флетчером, то сделал его своим избранным преемником по причине полного согласия с его арминианскими убеждениями. В своем богословии Флетчер отстаивал арминианские убеждения о свободе воли человека, универсальной благодати и всеобщем искуплении, выступая против кальвинистских тезисов о безусловном избрании и ограниченном искуплении. Его арминианское богословие наиболее ясно представлено в его известных «(Пяти) Критериях оценивания антиномизма». Флетчер старался противостоять своим (и Джона Уэсли) богословским оппонентам с любезностью и справедливостью, хотя некоторые его современники судили его за резкость некоторых его писем. Большая часть теологических публикаций Флетчера относится к периоду между 1770 и 1778 годами, когда возник большой конфликт между британскими методистами и кальвинистами, хотя большая часть мыслей, изложенных в этих трактатах, может быть отнесена к первым годам его служения в качестве священника Мэйдли. Когда кальвинистские противники Уэсли обвинили его в несправедливых нападках на них, Флетчер возразил им тем, что Уэсли на самом деле защищался от распространения антиномизма в Англиканской церкви. Он также довел, что между методизмом и пелагианством, в котором обвинялись методисты, нет ничего общего.
Флетчер, как правило, описывал Бога с точки зрения Его моральных качеств, а не власти или мести. Основными богословскими тезисами его были следующие:
1. Человек совершенно зависит от Божьего дара спасения, которое не может быть заработано, но только получено в дар.
2. Христианское учение имеет личный и моральный характер, предъявляющий этические требования к человеку и подразумевающий как человеческую способность, так и его ответственность.
Сам Флетчер суммировал свои теологические убеждения следующим образом:
«Ошибка твердых кальвинистов состоит в отрицании той евангелистской свободы, посредством которой все люди, под всесторонним содействием благодати, могут без принуждения избрать вечную жизнь… Ошибкой же твердых арминиан является умаление заслуг благодати в вопросе обеспечения той свободы и власти, с помощью которых мы можем избрать вечную жизнь и достигнуть праведности, начиная со времени грехопадения… Чтобы избежать этих двух крайностей, мы должны следовать исключительно за доктриной Священного Писания о свободной воле, которую восстанавливает и которой содействует суверенная благодать Божья».
К сожалению, мы не располагаем сегодня изданием полного собрания работ Флетчера, хотя отдельные выпуски его сборников были изданы сразу же после его смерти, сначала в 1795, с последующими выпусками в 1806, 1822, 1836, 1859–60, 1873 и 1883 годах. Уильям Флетчер по праву считается первым методистским богословом, хотя первое английское систематизированное богословие методистов было написано Ричардом Уотсоном в 1823-1829 гг. и известно нам под названием «Богословские институты». Уильям Б. Поп написал «Краткое руководство по христианскому богословию» (1875-1880), являющееся богословским трудом методистов девятнадцатого столетия. Трехтомное «Систематическое богословие» (1877-1879) М. Раймонда из Гартера является первой систематизацией методистского вероучения. Томас О. Соммерс опубликовал в 1888 году выдающееся двухтомное «Систематическое богословие». Новую эпоху в методистском богословии, достигающую наших дней, начал Борден П. Баун (1847-1910).
Богословие Уэсли было сформировано под влиянием богословских убеждений Флетчера. Подобно Кальвину, Уэсли верил в серьезность наследственной испорченности и полной неспособности человека избирать правильное без Божьей благодати, но в отличие от них, он верил, что Божья предшествующая благодать достигает каждого человека, давая ему свободную волю и желание повиноваться Богу. Он сказал, что если человек не имеет мира с Богом, это не потому, что он не имеет благодати, но потому, что не использует благодать, которую имеет. Как и Арминий, Уэсли верил, что источником греха является злоупотребление свободной волей, допущенное, но не утвержденное суверенитетом Божьим. Такая позиция Уэсли делала возможным сближение всех спорящих по этому вопросу сторон.
Дебаты Уэсли с кальвинистами.
После расставания с Уайтфильдом, Уэсли вступил в полемику с кальвинистами, принадлежавшими к Англиканской церкви и не только. В это время возникают основные его полемические произведения: «Серьезные размышления о сохранности святых» (1751) и «Спокойное рассмотрение предопределения» (1752). В последнем трактате Уэсли описывает наиболее шокирующие высказывания некоторых кальвинистов. Нам будет полезно взглянуть на них, чтобы лучше понять, что же именно не устраивало Уэсли в кальвинизме.
«Адам пал не только потому, что Бог допустил это, но потому что Бог назначил это падение» (Calvin Responsio ad Calumnias Nebulonis cujusdam ad Articulum primum).
«Бог сотворил Адама и Еву именно с той целью, чтобы они могли быть искушаемы и впали в грех. Из-за Божьего постановления, им ничего не оставалось, как только согрешить» (Piscatoris Dispute. Praedest., Р. 6).
«Первым Божьим определением было послать определенных людей в ад, и до сего дня их грехи были предопределены. Бог лишил их благодати для того, чтобы они согрешили» (Zanchius de Natura Dei, РР. 553, 554).
«Избранные и предназначенные к осуждению люди были предопределены к согрешению, чтобы с помощью греха могла быть провозглашена слава Божья» (Zanchius de Nat. Dei., Р. 555).
«В особенности это относится к людям, которые предопределены к неверию, осуждению и сотворены для того, чтобы жить греховно и быть сосудами преисполненными грехом» (Piscator contra Tauffium, Р. 47).
«Мы не можем делать больше добра и меньше зла, чем делаем, потому что Бог от вечности точно запланировал, сколько добра и зла будет сделано» (Piscatoris Responsio ad Amicam Duplicationem Conradi Vorstii, Р. 176).
«Бог производит прелюбодеяния, злоречие, ложь» (Piscat. Responsio ad Apologiam Bertii.). «Он (Бог) дает возможность нечестивцам совершать грех и склоняет к этому их сердца. Он ослепляет, обманывает и обольщает их. Совершая труд в их сердцах, Он заставляет их делать зло, и Сам подталкивает к этому» (Pet. Martyr. Ver. Commet. In Rom., РР. 36, 413).
Не трудно заметить, что Уэсли увидел в этих заявлениях откровенное отрицание Божьей святости, в глазах кальвинистов превращенной в нечестие, причиняющее зло так же легко, как и добро. Получается, ради достижения Своей славы Бог оказался готовым пойти на причинение зла, за которое потом непонятно с какой целью и наказал этих людей вечной погибелью! Разумеется, такое Его поведение совершенно противоречит библейскому. Когда Уэсли указывал на это противоречие самим кальвинистам, они заявляли, что отрицают моральность Бога следующими рассуждениями: «Когда Бог приводит к согрешению ангелов и людей, Сам Он не согрешает, так как не нарушает никакого закона. Бог не находится под каким-либо законом и поэтому не может грешить» (Zuinglius in Serm. de Provid., сh. 5, 6). Этими словами кальвинисты превратили закон Бога в беззаконие, управляемое Его произволом, что нельзя отличить от своеволия. Такого Бога, разумеется, нельзя было любить, но только опасаться.
Не устраивал Уэсли и известный алогизм в аргументации кальвинизма. Вот образец такого софизма: «Бога нельзя назвать автором греха, хотя Он и является причиной поступков, называемых грехами» (Petri Martyris Vermillii Com. In Roman., Р. 413). Здесь Петр Вермилий даже не оговаривает возможность частичного оправдания Бога в виде «одной из причин», но сам себе боится признаться и потому сознательно избегает сказать: «единственной причиной поступков», причем не «называемых» грехами, а реальных греховных поступков. По Вермилию, «грехами» они являются только для нас, а для Бога – «святостью». Однако это есть вывернутая наизнанку «святость», а не подлинная, в которой «нет тьмы ни тени перемены». Если это можно назвать святостью, тогда я не пойму, чем является грех?
А вот и более откровенное признание кальвинистов Безовской ориентации: «Бог является автором греховных поступков через Свою волю, которой нельзя воспротивиться» (Twissi Vindiciae, сh. 3, Р. 21). А вот против логичности этого утверждения ничем нельзя возразить: коль принуждение абсолютно, то виновник один. Но не все кальвинисты принимают на себя ответственность за свое учение об абсолютном характере Божьей воли, исключающем возможность допущения зла. Большинству из них не хватает для этого смелости, но поскольку все они опираются на пять пунктов кальвинизма, между их мнениями нет существенных различий.
В 1769 году Уэсли вступил в спор с англиканским кальвинистом Августом Топледи (1740-1778), а затем и с маститым «частным» баптистом Джоном Хиллом, упросившим Топледи сделать перевод книги строгого кальвиниста Джерома Цана на английский язык. В этом году Топледи опубликовал свой перевод этого сочинения, носившего название «Исповедание христианской религии» (1562), одной из работ, которые убедили Tопледи стать кальвинистом в 1758 году. Tопледи озаглавил свой перевод «Учение об абсолютном предопределении заявленное и утвержденное». Эта работа вызвала резкий ответ со стороны Джона Уэсли, тем самым положив начало длительной дискуссии между Топледи и Уэсли о том, что была ли Англиканская церковь исторически кальвинистской или арминианской.
Эта дискуссия достигла своего пика в 1774 году, когда Топледи опубликовал свой 700-страничный опус под названием «Исторические доказательства кальвинистской доктрины Англиканской церкви», солиднное исследование, в котором прослеживается учение о предопределении с периода Ранней церкви и вплоть до Уильяма Лода. Тем не менее, Уэсли никогда не пытался создать новое богословие, настаивая на том, что все новое в религии по своей сути является неправильным. Поэтому он оправдывал свою приверженность к арминианской доктрине тем, что подобные взгляды существовали у ранних отцов Церкви, например, у Ефрема Сирина, Макария Египетского и др. Поскольку же идея о принуждении к спасению впервые была высказана лишь Августином, Топледи не мог доказать историческую преемственность кальвинизма вплоть до апостольского времени.
В 1778 году Джон Уэсли приходит к необходимости создания специального печатного органа полемической направленности, который называет «Арминианский журнал». Уэсли называл кальвинизм «совершенным антиподом методизма, самым смертельным и опасным врагом, который он когда-либо имел» (Wesley, John. A Compend of Wesley’s Theology. Ed. by Robert W. Burtner and Robert E. Chiles. (Nashville: Abingdon Press, 1954), P. 301). Основную опасность кальвинизма Уэсли усматривал в том, что это учение о неотразимости Божьей воли расслабляет верующего, научившегося перекладывать свою духовную ответственность на плечи Бога без каких-либо законных к тому оснований.
Джон Уэсли также не был способен понять, как можно было любить Бога, Который был готов посылать в ад огромное число людей только за то, что они были лишены спасительной благодати по Его собственной воле. По этой причине однажды в пылу спора он сказал одному кальвинисту следующее: «Ваш Бог – это наш дьявол». Не без оснований Чарльз Сперджен называл Уэсли «современным принцем арминиан». Правда, из всех пяти пунктов кальвинизма Уэсли признавал лишь первый, но с определенными оговорками. Ниже мы рассмотрим специфику уэслианского учения о характере испорченности природы человека.
В Библии мы не находим представления о том, что Бог наказывает (тем более вечным осуждением) человека только за его природное состояние. Вместо этого, она учит нас тому, что человек осуждается на погибель вовсе не за неспособность уверовать и покаяться, а за его нежелание сделать это. Как же можно было примирить эти утверждения с тем, что человек является грешником по необходимости (по своей природе), а не только по свободе (по своей воле)? Получалось следующее противоречие: с одной стороны, Библия называет грешника рабом греха, не способным спасти себя самого, а с другой – призывает его к покаянию и вере, как способного к их проявлению. Поскольку Уэсли не мог найти какой-либо возможности разрешения данной проблемы, он ухватился за представление Флетчера о том, что предварительная благодать восстанавливает в грешнике, по крайней мере, способность к моральному выбору. Из этого получалось, что по своей природе человек переставал быть грешником, переходя в некое промежуточное состояние, отличающееся как от полной греховности, так и от полного спасения.
Однако даже такое – частичное – восстановление первозданной природы человека, коль оно является универсальным, невозможно было доказать опытным путем, поскольку грех царствует во всех людях, несмотря на воздействие на них предварительной благодати. С другой стороны, частичное восстановление нельзя было признавать результатом безусловного действия т.н. предварительной благодати, поскольку не все люди реагируют на ее воздействие одинаковым образом. Фактически, они могут ей как содействовать (пусть даже пассивным образом), так и препятствовать. В любом случае, вечная погибель была задумана Богом только для полностью испорченных людей. Если же люди после грехопадения не были отравлены в ад, это могло быть объяснено лишь их неполной испорченностью, а лишь частичной. Спасать полностью испорченного человека означало для Бога то же, что и идти против Собственного решения осудить таковых людей на вечную погибель. Их не только не было смысла спасать, но и было греховным делать это. Поэтому в силу Своей святости Бог никак не мог восстановить природу грешника безусловным образом даже в частичном виде. Стало быть, мнение Уэсли в некоторых отношениях оставалось уязвимым.
Более приемлемым объяснением данной проблемы является библейское представление о двойственной природе человека, которая пострадала от «первородного» греха не одинаковым образом. По большому счету природа у человека не одна, а две: физическая и духовная. При этом, текст Рим. 7:18-19 достаточно ясно свидетельствует нам о том, что лишь физическая природа человека оказалась полностью испорченной в результате грехопадения, но в духовной природе человека первозданный «образ Божий» не был стерт полностью. Поскольку же этот «образ Божий» пострадал в результате греха Адама лишь частично, то мог продолжать, хоть и несовершенным образом, выполнять свои богоподобные функции. Действительно грехопадение, будучи человеческим деянием, не было в состоянии полностью уничтожить в человеке «образ Божий», который являлся деянием Божьим. Поэтому грехопадение внесло в природу человека не полную смерть (что восстанавливать было бы совершенно невозможно Святому Богу), но противоречие между плотью и духом. Стало быть, в сложно составной «природе» человека одновременно сосуществует как полная испорченность, так и остатки «Божьего образа», что подтверждается и наличным опытом.
С виду кажется, что обе эти точки зрения на испорченность человека, ничем особенно не отличаются, поскольку признают один и тот же вывод: обеспечивает существование стремления к Богу предварительная благодать, ведущая каждого человека к покаянию (Рим. 2:4). Однако способ обеспечения этого эффекта объясняется сторонниками этих двух мнений по-разному. Последователи Уэсли верят в утрату, а затем в восстановление человеческой способности к выбору. Их арминианские оппоненты не признают ни того, ни другого, но убеждены в том, что предварительная благодать никогда не покидала согрешивших в Едемском саду людей. Их покинула лишь спасительная или оправдывающая благодать, так что в результате этого они потеряли лишь способность заслуживать себе спасение, но не нуждаться в нем. В любом случае, Писание утверждает нам то, что, когда человек в Едеме отвернулся от Бога, Бог не отвернулся от человека. Каким бы ни было объяснение этого факта, сам он остается незыблемым основанием для существования данной точки зрения.
Следовательно, те места Писания, которые говорят нам о полной испорченности природы человека, следует понимать либо как первичную испорченность сугубо физической природы людей (напр. Еф. 2:3), либо уже как вторичную испорченность, вызванную злоупотреблением свободой воли (напр. 1 Пет. 2:8). Действительно, попасть кому-либо в ад только лишь за грех Адама не могла позволить ни справедливость, ни любовь Бога. Стало быть, полностью испорченными люди становятся исключительно по личной воле, оскорбив Божью благодать своей привязанностью к греху. По крайней мере, долготерпение Божье имеет свой предел, зависящий от меры беззакония самих людей (Быт. 15:16; Иер. 5:28; Дан. 8:23; Мф. 23:32; 1 Фес. 2:16).
Кальвинисты всегда утверждают, что любое движение человека к Богу представляется собой не что иное, как унижение Его славы. Уэсли, как и Арминий до него, не мог смириться с этим заблуждением. Действительно, если Бога унижает простое принятие Его дара, тогда это – уже не дар, а односторонне принуждение, если не вообще провокация. Поэтому, несмотря на то, что Уэсли признавал полную испорченность природы человека, он разделял общеарминианские утверждения о том, что:
1) Бог не получает приличествующей Ему славы от принуждения к спасению;
2) Его дар спасения не может быть принудительным до тех пор, пока он остается даром;
3) Полная неспособность человека к проявлению добра лишает его духовной ответственности.
Таким образом, единственным упущением в богословии Уэсли было признание им полной неспособности грешника к уверованию и покаянию, когда в действительности для обретения спасения в дар или добровольной капитуляции перед Богом от человека требуется не действие, а бездействие. По крайней мере, Библия нигде не описывает грешника совершенно не способным к покаянию или к вере. Напротив, она ясно и определенно возлагает на него эту ответственность. Проявление грешником веры и покаяния является выражением его нужды в Божественной благодати, а не заслуги перед нею. На самом деле с их помощью он отказывается от бесплодных попыток заслужить себе спасение. Таким образом доктрина испорченности природы грешника в действительности отрицает его способность заслужить себе благодать, но не нуждаться в ней. Поэтому проявить свою нужду в Боге способен каждый грешник в силу того, что он – грешник. Праведник не может сделать этого ни в коем случае.
Заслуга трудов Уэсли на арминианском поприще состоит в том, что он смело выступил против вопиющих заблуждений кальвинизма, заявив, что для обращения человека к Богу необходимо не Божье принуждение, а личная вера человека в Божью непринудительную милость или прощение. Этим его представление об оправдании по благодати отличается от кальвинистского. Иными словами, Джон Уэсли первым заговорил об условиях спасения, требуемых и ожидаемых Богом от грешника, т.е. о покаянии и вере. Всю свою жизнь он старался учить о важнейших истинах Писания: личной вере как отклике на Божий спасительный призыв, тесной связи между оправданием и освящением, а также уверенности в спасении. Все это с лихвой перекрывает какие-либо другие недостатки, которые можно обнаружить в его учении при более детальном изучении.
Заключение.
В Оксфордском университете помнят своих знаменитых студентов и преподавателей, посвятив им отдельную портретную галерею. Экскурсовод, проходя мимо одного из портретов, не преминет отметить: «Проповеди этого человека спасли Англию от кровавой революции, похожую на французскую!» Имя этому человеку — Джон Уэсли. Действительно, жертвенное служение лишь одного человека смогло сделать так много. Разумеется, мы можем и должны поставить его в пример для подражания всем последующим поколениям христиан. Признавать и уважать его могли и друзья, и враги; сторонники и противники, те, кто разделял его богословские убеждения, и те, кто исповедовал иные принципы.
Нам не приходится сомневаться в том, что основанием такого влияния Джона Уэсли на мир была его арминианская теология, убеждающая всех и каждого в универсальной и непринудительной любви Божьей, а также призывающая человека к личной ответственность за свое спасение, которую гарантирует за ним Сам Бог. Разве бы смог какой-либо кальвинист произнести от всего сердца следующие слова, оставленные однажды Джоном Уэсли в своем дневнике: «Я на весь мир смотрел, как на свой приход. Под этим подразумеваю, что где бы я ни находился, я считал своим непременным долгом возвещать всем, кто желал слушать, радостную весть спасения»? Уэсли жил, как учил и проповедовал. Если с Божьей помощью это мог сделать он, значит такое же можем сделать и мы, разумеется, на тех же богословских основаниях, что и он.